Андрей Васильев - Хранитель кладов [СИ litres]

– Маме спасибо, – признался я. – Она у меня личность творческая, потому провела меня по всем кругам театрально-выставочного ада еще тогда, когда я пребывал в упомянутом вами нежном возрасте.

– Я так понимаю, мы ждем госпожу Воронецкую? – уточнил антиквар. – Таково ваше решение? Печально, похоже, что сегодня мы не договоримся. Но я на это не слишком и рассчитывал. А может, по мороженому? После пива выбор странный, разумеется, но что-то так захотелось… С детства люблю это лакомство.

Стелла влетела на веранду минут через семь подобно урагану. Она придвинула еще один стул к нашему столику, выхлебала остатки моего пива, отобрала вазочку с недоеденным мороженым, поправила волосы и только после этого сообщила:

– Карл Августович, это было красиво. Я всегда вас уважала, а теперь еще и преклоняюсь.

– Да-да, милочка, даже такие старые хрычи, как я, еще могут потягаться с амбициозной молодежью вроде вас, – с невыразимым сарказмом отозвался антиквар.

– Мне мужчины всегда говорят: «Стелла, ты слишком громко кричишь», – посетовала ведьма. – До сегодняшнего дня я считала это своим достоинством, а теперь поняла, насколько ошибалась. Примите мои извинения за эти слова, мэтр, если сочтете это возможным. И примите во внимание тот факт, что я женщина, а значит, эмоции иногда властвуют над разумом. Я волновалась за этого мальчика, который за последние дни стал мне невероятно близок. И которому надо бы поменять телефон на более пристойную модель!

Она взяла меня за руку и глубоко вздохнула, давая понять всем-всем-всем, как сильна ее привязанность.

– Надо зайти тазик купить, – я ласково положил свою ладонь поверх ее руки. – Пластмассовый, не очень дорогой.

Антиквар прищурил левый глаз и устроился в кресле поудобнее.

– Какой тазик? – удивилась ведьма. – Зачем? Если ты про то, что я мороженое с пивом смешала, так не волнуйся, у меня желудок крепкий, подшипник переварит.

– Да нет, моя ты красота. День был сложный, ты много бегала, так что придется мне тебе ноги вечером мыть. А воду, оставшуюся после данной процедуры, пить, поэтому тазик надо не сильно глубокий покупать. В меня много не влезет.

Стелла глубоко вздохнула и уставилась на Карла Августовича, который в данный момент более всего напоминал доброго дедушку, по-отечески смотрящего на забавы детишек.

– Да-да, моя милая, – антиквар первым нарушил установившуюся тишину. – Вы уже упоминали сегодня, что я сволочь. Повторять не надо. Хотя бы из соображений личной безопасности.

– Ненавижу ситуации, когда сказать что-то нужно, а не получается, – медленно, чуть ли не по слогам проговорила Воронецкая. – И оправдываться глупо, и противопоставить нечего.

– Мне тоже кажется, что мы зашли в некий тупик, – обрадовался такому повороту беседы я. – Потому предлагаю выдохнуть, взять небольшой тайм-аут и продолжить эту беседу завтра. Можно здесь, можно где-то еще.

– Например, у меня, – Карл Августович, не выказав никаких эмоций, протянул мне визитку. – Буду ждать вас с утра. Может, оно и верно, на все нужно время. Лучшие сделки – это те, что заключены на рассвете, когда день сменяет ночь. Правда, в такую рань вы вряд ли заявитесь ко мне в гости, но если вдруг вам в голову взбредет такая блажь, то не стоит соблюдать приличия. Старики спят мало, такова наша природа.

– Вы ждете нас обоих? – уточнила Стелла тревожно. – Или?..

– Данное решение оставлю на усмотрение Валерия, – холодно сообщил ей антиквар. – И надеюсь на то, что он сделает правильный выбор.

Сделаю, куда деваться. У меня все равно его просто нет. Ясно же, что впереди маячит веселая ночь с затяжными кошмарами, так что завтра мне все равно придется просить помощи у этого хитрого старичка. Но помариновать Воронецкую, которой, кстати, тоже перепадет в ночной тиши за ее слова, – святое дело. Да и подумать еще разок время нужно, прогнать через мозги все то, что я сегодня увидел и услышал. И записать, как собирался.

Опять же, шутки шутками, а вдруг и правда кто-то еще припрется по мою душу?

И ведь угадал. Так оно и вышло.

Меня разбудил стук. Змеи и прочая неприятная живность в этот раз мне не снились, гарнитур из трех предметов тоже, зато Воронецкая примерещилась, причем в довольно фривольном наряде, из числа тех, которые одеждой даже и не назовешь. Сон был приятный, и этот самый стук, который меня из него вырвал, само собой, вызвал мое раздражение. Я как-то даже сразу не задумался о том, что мне, живущему на третьем этаже, в стекло никто стучать не может.