Юрий Уленгов - Тени безумия

Я нацепил капюшон, взялся под пончо за пистолет, и последовал за Счастливчиком в сгущающуюся темноту.

Идя за Счастливчиком, я ожидал чего угодно: пустышки и скомканных извинений в финале, попытки сбежать и затеряться в лабиринтах заброшенных заводов, да даже пули в спину, если честно. Я так настроился на негативный сценарий, что, когда из пелены дождя выступила фигура с дробовиком в длинном плаще-дождевике, моим первым порывом было выхватить пистолет и открыть огонь. Однако я сдержался — и правильно сделал.

— Стоять, — пробурчала фигура. — Пит, гобшит, мать твою, сколько можно ждать? Ты должен был появиться еще час назад! — неизвестный с дробовиком говорил так, будто за секунду до этого набил полный рот еды, да так и не успел прожевать. Я даже невольно улыбнулся: да, ирландца в этом парне можно было признать с закрытыми глазами. Их акцент ни с чем не спутаешь.

— Не ко мне вопрос, — угрюмо пробурчал Счастливчик. — Вот, держи, — проныра протянул ирландцу изрядно похудевшую пачку. — Все как договаривались.

— Вот только договаривались на час раньше! — снова недовольно пробурчал ирландец, но деньги все же взял, воровато оглядевшись. Привычка, что ли? Здесь же ни черта на расстоянии вытянутой руки не рассмотреть!

— Это тот парень? — ирландец мотнул головой в мою сторону.

— Да.

— Ты с ним?

— Нет. Дальше вы сами как-нибудь.

Я тихонько хмыкнул. Кажется, Счастливчику от полученных денег так башню сорвало, что он из промзоны пешком бежать готов. Или его где-то ждут с машиной? Ладно, мне-то какая разница? Главное — не наколол. Остальное — его дела.

— Эй, ты, — ирландец повернулся ко мне. — Оружие есть?

Тонкий, мать его, момент. Если меня обыщут — скорее всего, никакого Крэнстона я не увижу. Никто не поверит, что я так экипировался только для того, чтобы мирно пообщаться с доком.

— Есть конечно, — усмехнулся я, будто парень сказал что-то смешное. — Или ты думаешь, что я поперся бы в промзону Бронкса безоружным? — я постарался посмотреть на него как можно увереннее.

— Ха. Честно. Ладно, двигай за мной, гобшит. И без шуток.

Не знаю, что такое «гобшит», но мне почему-то захотелось вбить это слово парню в глотку. Глядишь, и прочищу голосовые связки, или что там ему мешает говорить по-человечески? Интересно, откуда у ирландцев, проживших здесь несколько поколений, и давно ставших коренными американцами, этот чудовищный акцент? Или они его специально культивируют, чтобы отличаться? Хм, с них станется.

Ирландец, меж тем, развернулся, и, не глядя, иду ли я за ним, шагнул в пролом в заборе. Мне не оставалось ничего, кроме как двинуться следом.

Как и остальные предприятия в промзоне, завод был давно заброшен и практически подчистую разворован. Огрызки металлических конструкций со следами резаков, полуразобранное кирпичное здание какого-то цеха, изукрашенные граффити и непристойностями стены… Кажется, под ноль здесь все не разобрали исключительно потому, что вторичного стройматериала под разборку вокруг было хоть отбавляй. Выглядело все это крайне удручающе, а косые струи дождя еще и добавляли депрессивному ландшафту мрачности. Да уж, то еще местечко.

— Зачем тебе этот хэгиш? — неразборчиво бросил ирландец через плечо.

— Поговорить, — хоть парень и не мог меня видеть, я пожал плечами.

— Это я понял. Мутный он. И ты мутный. Один платит хорошие бабки, чтобы мы его спрятали и кое с кем свели, второй платит хорошие бабки, чтобы его увидеть… Если б Счастливчик не поручился за тебя, я бы решил, что ты — именно тот, от кого он прячется.

— Нет. Я — не он, — от этого нагромождения местоимений слегка закружилась голова. Парень вообще очень вольно обращался с английским, и понимать его было крайне сложно. Поручился, значит… У Пита среди ирландцев имеется авторитет, ты гляди. На слово верят. А так и не скажешь.

— То, что я делаю для тебя — очень большое исключение. Если об этом узнают старшие — мне будет неприятно. И тогда неприятно станет тебе. Я бы не стал заниматься этим дерьмом, но, черт возьми… — далее прозвучало что-то совсем неразборчивое, но меня это, на самом деле, мало интересовало. И так было понятно, что парень — шестерка. Это и по поведению видно, и по слишком молодому голосу слышно. Наверняка проигрался в покер или кости, а такой долг — святое. Ну, или хочет произвести впечатление на подружку. Счастливчик всегда умел находить нужных людей и подход к ним. Чутье у него, что ли, такое, особенное?