Юрий Уленгов - Тени безумия

Кажется, так и было. Дверь открылась, и на помост, грохоча железом, выбрел еще один орк. Сыто рыгнул, со смаком обглодал куриную ножку, и, размахнувшись, запустил кость в мою сторону. Та ударилась о фургон и отлетела в кусты, а орк вытер жирную руку о штанину, высморкался с помоста, и снова скрылся за дверью. М-да. Охраннички…

План сложился в голове сам собой. Рискованный и идиотский, но не назад же лезть? Я выждал еще несколько минут, и, убедившись, что второму орку не придет в голову направиться на обход вверенной территории, пригибаясь, побежал к помосту.

Подняться по лестнице и пробраться по помосту к двери так, чтобы не переполошить грохотом всю округу, было непросто, тем не менее, у меня получилось. Теперь — самое опасное. Я выдохнул, и, протянув руку, постучал в дверь, сжавшись на корточках сбоку от нее.

Тяжелые шаги послышались практически сразу же — видимо, я оказался прав, и орк сидел совсем рядом с дверью. Посмотрев сквозь стекло и никого не увидев с другой стороны, охранник скривил рожу, и взялся за дверную ручку. Так, сейчас, сейчас, осторожно…

Дверь грохнула о перила, и орк сделал шаг на помост, вертя башкой, в попытках понять, кто помешал его служебному нихренанеделанью, но, хвала богам, даже не подумал опустить свою тупую морду. Все, ждать больше нельзя!

Я резко выпрямился и ткнул орка подмышку. Затрещал разрядник магического шокера, и охранник, успев лишь скорчить удивленную гримасу, начал заваливаться вперед.

Если эта туша грохнется на помост — на шум сбежится весь город. Я метнулся вперед, и подхватил оседающее тело орка, сам едва не потеряв равновесие. Ох и тяжелый, собака! С трудом удержав тушу охранника от падения, я заглянул в дверь, и, убедившись, что за дверью не замер ошарашенный напарник орка, потащил его внутрь.

Орк и в нормальном состоянии весил, как два с половиной ван дер Тоота, а сейчас, когда его туша обмякла, и вовсе казался неподъемным. Шипя сквозь зубы, я кое-как затащил его в сторожку, бросил тело на полу, и закрыл за собой дверь. Переведя дух, я огляделся.

В комнатушке — ничего лишнего. Длинное окно, которое мне с позиции у разобранных фургонов видно не было, у окна стоит стол, на столе лежит амулет связи. Пара грязных тарелок, большая кружка, такая же, как у меня, телескопическая дубинка… Типичное обиталище охранника. Так, а вон дверь в стене, это интереснее.

Я закрыл дверь на замок, чтобы невоспитанный болван с поста у ворот не заявился в самый неподходящий момент, вытащил из внутреннего кармана куртки несколько пластиковых стяжек, и как следует спутал орку руки и ноги, для чего пришлось соединить вместе несколько полосок пластика — здоровый, гад! Закончив, я выпрямился, размял затекшую поясницу, и направился к двери, ведущей в склад.

Из-за двери слышалась приглушенная музыка — я оказался прав, склад был не совсем пуст. Ну, или совсем не пуст. Упругие басы пробивались даже сквозь толстые стены, а когда я открыл дверь, сжимая в кармане шокер, даже по ушам ударило. Хм. Что тут еще за дискотека?

За дверью оказался выход на галерею, идущую по периметру всего склада. Тот же металлический настил, те же металлические перила, что и на улице, только сделано более добротно: под ногами железо не гремело. Ну, или я просто не слышал этого звука, потому что все заглушала музыка. Присев, я сделал несколько шагов, глянул вниз, и замер, пораженный открывшейся картиной.

Все пространство склада занимали сколоченные из деревянных поддонов столы, протянувшиеся длинными рядами. У столов суетились гоблины, много, очень много гоблинов. Такого количества ушастых ублюдков в одном месте до этого я не видел никогда. Гоблины были заняты работой.

Присмотревшись, я увидел, что столы поделены на секции. За каждой секцией, приплясывая в такт музыке, работали по четыре гоблина, одетых лишь в набедренные повязки. И работа эта, особенно отсюда, сверху, походила на работу отлично отлаженного механизма, готового дать фору любому конвейеру. Взобравшийся на табуретку, первый гоблин доставал из большого мешка целые охапки листьев какого-то мутно-коричневого цвета. Листья эти он бросал в таз, стоящий рядом, из которого их забирал второй, и, поплевав на ладони, быстро перетирал листву над большим ситом, превращая ее в порошок, который из-под сита выгребал третий. Этот третий делил порошок на равные кучки, добавлял в них что-то, и передавал получившиеся порции на стальном листе четвертому, который ссыпал получившуюся смесь в бутылки с высоким горлышком, и составлял их в ящики. Между секциями мотались другие гоблины, с грузовыми тележками, собирая заполненные ящики и увозя их в другое помещение. И все это — под бодрый бит, сдобренный хорошо узнаваемым речитативом парней с Кипарисового холма, доносящийся из огромной стереосистемы, стоящей посреди склада на помосте из все тех же поддонов.