Маша Могильнер - Форменное безобразие. Часть 1 [СИ]

Странное чувство, когда из тебя уходит кровь. С каждой секундой ты слабеешь, но в этом есть определенная прелесть. Ты просто растворяешься где-то и плывешь. Я качалась на волнах покоя, но Ром внезапно оторвался от моей шеи.

— Я хочу попробовать тебя с другой стороны, можно? — он вполне правильно расценил мой стон как согласие. При втором укусе, я почти не почувствовала боли, я вообще с трудом понимала, что происходит. Приоткрыв глаза, я увидела перед собой лицо Рома, с нижней губы свисала капля крови — кап, она упала мне на губы.

— Я слижу ее, хорошо? — и тут он меня поцеловал… Знаете, когда они пишут во всяких книжках, он пробовал ее губы на вкус, они не знают, о чем говорят. Я знаю.

Надкусив мою нижнюю губу, вампир пил кровь, и поверьте мне, я была совсем не против, точнее, была совершенно за. И честно говоря, я была за все, абсолютно за все, чтобы он не начал делать. Видимо Гарик сильно недооценил его состояние, потому что товарищ тоже был готов на все. Но, как раз в тот момент, когда мы «решили сделать все совсем по-серьезному», в окно постучали.

— Так, Ром, завязывай с терапией. Ей еще сегодня работать. Поехали в больницу, там закончат твое лечение, — за два с половиной дня знакомства, я не ненавидела напарника сильнее, чем в этот момент.

Ром, как мне показалось, с сожалением, оторвался от моих губ (во всяком случае, мне очень хотелось в это верить) и одним прыжком перемахнул на переднее сиденье.

Я хотела сделать протестующий жест, но обнаружила, что не просто не могу двигаться, я не могу говорить. Все что я смогла, это выдать несколько нечленораздельных звуков.

Похоже, Гарик был в курсе того, что со мной творилось.

— Сиди уж, спасительница. — он покачал головой, — да, Ром, что-то ты с этой затянул. Мне кажется, ты лишку выпил.

— А, знаешь, какая она сладкая, — Ром закинул голову, а я улыбнулась про себя. Очень приятно, что твои вкусовые качества оценили так высоко, вам не кажется, — еле оторвался.

— Если бы ты не оторвался, то мне пришлось бы тебя арестовать за убийство сотрудника, а это знаешь чем грозит.

— Перестань, Гарик, — отмахнулся Ром, с каждой минутой он делался все активнее и активнее. — Ты же знаешь, я всегда знаю, когда нужно остановиться?

— Хотелось бы верить.

Я тихо трепыхалась на заднем сидении. От слабости, я не могла ни говорить, ни шевелиться. Тем не менее, состояние было довольно приятное. Я впала в какое-то странное оцепенение. Все что происходило в окружающем мире, как будто бы происходило в тумане.

— Нет, я не понимаю, — удивлялся Гарик, — чего ты в ней-то нашел? Я же видел, чем вы тут занимались. Извини, но когда я вытаскивал тебя из подобного состояния, ты у меня губы не надкусывал, и у Таньки не надкусывал. И, уж если на что пошло, даже от Лены воздержался. А тут не просто губы… я не знаю, что бы тут было задержись я минут на пять.

— Вот и надо было задержаться, — оборвал его Ром, — и не на пять минут, а хотя бы на двадцать. Игорь, сколько тебе можно говорить, ты ничего не понимаешь в женщинах. Бегаешь за своими тощими лахудрами, и что? Женщина должна быть округлая, приятная на ощупь, ну и на вкус, конечно. Такая красивая, как эта девочка. А уж вкус у нее… мммм, — в зеркальце, я увидела, как вампир мечтательно закинул голову, казалось, смакуя остатки моей крови. — Давненько я такого не пробовал. Это четвертая группа крови. Она же самая редкая, да у этой, еще и резус фактор положительный. Это блаженство, Гарик. Как самое лучшее вино. Бодрит, кружит голову, и еще питательней. Ты просто не понимаешь!

— Нет, — Гарик покачал головой, — не понимаю, я ведь не вампир, забыл?

Я улыбнулась. Глупо, конечно. Ну, елки-палки, когда такой офигенный мужчина считает вас красивой, и говорит вашему идиоту напарнику, который между прочим мог бы воздержаться от высказывания своего всем давно известного мнения насчет меня и моей внешности, что вы красивая — это очень приятно… Конечно, он — вампир, но кого это волнует. Правда? Вот и я так подумала.

О чем они говорили дальше, я не знаю, так как уснула.

Очнулась я от бесцеремонного потряхивания:

— Ишь разлеглась, давай вылезай, сейчас тебя мигом на ноги поставят. — Теребил меня, естественно, Гарик.

— Игорь, — Ром отодвинул его, — ты можешь быть с девушкой поаккуратнее? Давай, малышка, я тебе помогу.

Я хотела, было сказать, что «Не надо. Я сама», но поняла, что самостоятельно передвигаться не могу.

Ром помог мне вылезти. Сам он был очень бодрый. Трудно было поверить, что этот товарищ валялся в отключке на асфальте, какие-то сорок минут назад. Так и пришлось им с Гариком, подхватить меня с обеих сторон, и доковылять вместе к больнице, которая оказалась серым приземистым зданием.