Маша Могильнер - Форменное безобразие. Часть 2 [СИ]

Особых слов заслуживают медведи. Особенно наши, бурые.

Лежит там гималайский мишка, панда, еще кто-то. Ну, ладно, нормально и тут — раз, огромное чудище, которое облокотилось на решетку и толстенные металлические прутья просто прогнулись под ним. Что-то невероятное. Мне смотритель их, который сидел рядом в кресле, рассказал, что в прошлом году одна нетрезвая дама решила покормить мишку и протянула ему пирожок. Медведь быстренько лапой сграбастал пирожок вместе с ручкой тетеньки, и съел и то и другое. Перекусил. Потом смотрителя посадили, чтобы следил за тем, чтобы никакие пьяные гады не мешали мишкам. Охраняет медведей от людей. Почти как мы вампиров. Что же люди за существа такие, всех от них надо охранять.

Потом я вернулась в город и завалилась в паб, который называет Old Irish. Там уже сидели половина наших. Мой любимый напарник был в ударе и подпитии. Причем по мере пребывания там его подпитие резко прогрессировало, как и любвеобильность по отношению к своей спутнице.

Что за дурацкая привычка — лапаться прилюдно. Терпеть этого не могу. Я заметила, что эта девочка, когда с Гариком обжимается, все время смотрит в мою сторону, мол, как я отреагирую. Как, как? Спокойно, бля. Только не надо на людях… Долинский налегал на виски и к девяти часам был уже в хлам. Я решила этим воспользоваться, чтобы выяснить интересующий меня вопрос, что же все-таки у него случилось весной. Эта ушастая тварь еле стояла на ногах, но тайны не раскрыла.

Напиваться не хотелось, смотреть, как Гарик лапает женщин тоже, поэтому я поспешила покинуть это заведение, чтобы лечь спать пораньше, но Гарик вообразил себя заботливым напарником. Сказал, что одну меня не отпустит. И мне необходимо тасн… трапсн… трансрпартивание. Поэтому навязал меня Эдмунду, который был на машине и тоже собирался обратно. Вот счастье-то! Всю дорогу пытались беседовать ни о чем. Получалось не очень. Сказал, что мы уезжаем на задание. Типа такой тест всей теории и мозгов, как у Гарика был. Напрягает меня, конечно, эта поездка. Я уже привыкла хорошего не ждать. Ладно хоть бить не будут. Хотя не факт.

Мы относительно благополучно добрались до базы, где я, как и собиралась, завалилась спать. Правда не сразу, там, почитала, покурила, походила по домику. Попила чайку. Однако часиков, в двенадцать, когда я лежала в постельке, и была так сказать, на пороге сна, услышала хлопающую дверь и громкие голоса, что автоматически означал приход моего напарника и его крали. Я подумала, что они сейчас возьмут чего надо и свалят. Но не тут-то было. Гарик был чрезвычайно громок, и мне показалось, что даже в моей комнате стоял сильно выраженный запах — отвратительное сочетании дорогого виски и наложенного на него дешевого пива, припудренного запахом сигарет. Короче, они были зело пьяны, а их спутница была в не менее оптимистичном состоянии.

Бытовой шум отвлекал, но вскоре они затихли — пошли курить на веранду и мне все-таки удалось заснуть. Недолго счастье было. Проснулась я от… ну, скажем так, характерных звуков. За стенкой явно кто-то познавал радость любовного соития, причем я точно знала, кто был этот кто-то.

Сначала мне было ужасно неловко. Попасть в такую ситуацию — кошмар просто. И ведь ничего не сделаешь.

Потихоньку неудобство стало сменяться раздражением, потому как заснуть при таком концерте, мягко говоря, проблематично. Особенно, когда товарищи громкость не регулируют, а имевшийся градус им этого делать не позволял.

Я честно пыталась заснуть. Я залезала головой под подушку, даже достала одеяла и положила его поверх подушки. Но то ли звукоизоляция была хреновая, то ли господа за стенкой хотели, чтобы мне стало завидно. Не знаю. Короче, через некоторое время раздражение стало медленно сменяться злостью, а вот это была беда. Совсем беда. Я себя знала. Злая Машка могла натворить все что угодно. Поэтому я стала глубоко дышать, вспоминать уроки медитации — умиротворение и все такое.

И это, честно скажу, помогло. На целых пятнадцать секунд я успокоилась и умиротворилась. К моему великому счастью, товарищи за стенкой тоже умиротворились. Я порадовалась сначала за себя, потом за них, и сладко зевнув, повернулась на бочок, чтобы все-таки поспать, так как на следующий день был назначен ранний подъем. И вообще, человеку, который не по своей вине не высыпался уже в течение недели, элементарно требовался покой.

Народ за стенкой ходил, пил чай, курил, но все это было очень приятным дополнением к тишине, поэтому я вновь расслабилась и стала засыпать. Но не тут то было. За стенкой начали второй раунд, причем сразу с диезов. Диезов-форте, я бы сказала. Надо заметить, что мои стадии с неловкостью и раздражением тоже были пропущены, и я начала злиться всерьез. Люди реально напрашивались на неприятности. Не я это начала. Но война была объявлена.