Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

— Ты не принёс нам никаких проблем. — сказал Марк, его голос охрип от усталости. — Ты принёс нам информацию, которая может помочь нам спасти жизни тех, кого мы любим. Мы благодарны.

Киран нахмурил брови, будто бы ему не слишком нравилось слово «благодарны». До того, как Кристина успела что-то добавить, сквозь ночь раздался крик — вопль безнадёжного ужаса.

Даже зная, что это было, Кристина вздрогнула.

— Тавви, — сказала она.

— У него ночной кошмар, — подтвердил Марк.

— Бедное дитя, — сказал Киран. — Ужасы ночи действительно зловещи.

— С ним всё будет в порядке, — произнес Марк, хоть и беспокойство омрачило его выражение лица. — Его не было там, когда Ливви умерла, хвала Ангелу, но, я думаю, он слышал перешептывания. Возможно, нам не стоило брать его на похороны. Видеть погребальный костёр…

— Я верю, что такие вещи помогают, — сказала Кристина. — Я верю, что для наших душ — это способ сказать «прощай».

Вдруг со скрипом открылась дверь — надо проверить дверные петли — Хелен просунула голову внутрь, выглядя встревоженной.

— Марк, ты пойдёшь к Тавви?

Марк колебался.

— Хелен, я не должен…

— Пожалуйста, — Хелен в изнеможении прижалась к дверной стойке. — Он всё ещё не привык ко мне и не перестанет плакать.

— Я позабочусь о Киране. — сказала Кристина с большей уверенностью, чем чувствовала.

Марк последовал за Хелен с явной неохотой. Чувствуя себя неловко, находясь наедине с Кираном, Кристина достала повязку из аптечки и начала обвязывать её вокруг его предплечья.

— Я, кажется, та, кто всегда залечивает твои раны, — произнесла она, пытаясь пошутить.

Но Киран не улыбнулся.

— Должно быть поэтому, — сказал он. — Каждый раз, когда я страдаю, я тоскую по прикосновению твоих рук.

Кристина посмотрела на него в удивлении. Он, должно быть, был намного больше не в себе, чем она думала. Она положила руку ему на лоб: у него был жар. Кристина задавалась вопросом, какая нормальная температура была для фейри.

— Ложись, — она закрепила повязку. — Тебе нужно отдохнуть.

Её волосы качнулись вперёд, когда она наклонилась над ним. Он подался вперёд и заправил выбившуюся прядь ей за ухо. Кристина замерла, её сердце глухо билось.

— Я думал о тебе в Некроситете, — сказал он. — Я думал о тебе каждый раз, когда кто-то произносил имя Диего, Розалес. Я не мог перестать думать о тебе.

— Ты хотел? — её голос дрожал. — Хотел перестать думать обо мне?

Он снова дотронулся до её волос, Кристина почувствовала мягкость, где его пальцы касались её щеки. Это ощущение заставило её покрыться мурашками.

— Я знаю, что вы с Марком вместе. Я не знаю, стоит ли мне влезать во всё это. Его щёки горели лихорадочным огнем. — Я знаю, как много я ранил вас обоих. Я чувствую это до самых костей. Я никогда не захочу причинить вам боль во второй раз. Завтра я покину это место, и никому из вас никогда не придется видеть меня снова.

— Нет! — Кристина вскрикнула с силой, которая удивила её. — Не уходи, не один.

— Кристина, — его правая рука поднялась вверх к изгибу её другой щеки, он обхватил ладонью её лицо. Кожа Кирана была горячей; она могла видеть пятна лихорадки на его щеках, его ключице. — Принцесса. Тебе будет лучше без меня.

— Я не принцесса, — сказала она, приблизившись к нему, одна её рука оперлась на одеяло. Его лицо было близко к ней, так близко, что она могла видеть тёмную тень от его ресниц. — И я не хочу, чтобы ты уходил.

Он сел, его руки всё ещё держали её лицо. Она дышала с трудом, и почувствовала, как её температура повышается от тепла, исходящего из его рук, пока они двигались от её лица к плечам, к изгибу талии, притягивая её к нему. Она позволила себе упасть на него, её тело растянуто на нём, их бедра и грудь прижаты друг к другу. Он был напряжён, словно натянутая тетива, сжатый и выгнутый под ней. Его руки, лихорадочно горячие, расчёсывали её волосы.

Кристина прижала свои ладони к его груди, которая быстро поднималась и опадала. Её сознание кружилось. Она хотела прижать свои губы к тонкой коже на его ключице, коснуться поцелуем его рта. Она хотела, и это желание шокировало её, шокировало то, насколько оно было сильным.

Она никогда не чувствовала такого ни к кому, кроме Марка.

Марк. Она отстранилась от Кирана, почти запутываясь в одеяле.

— Киран, я…мы не должны, у тебя… у тебя лихорадка.

Он перевернулся на другую сторону, его яркие глаза изучали её.

— У меня действительно лихорадка, — сказал он. — Но я не сошёл с ума, всё же. Я хотел прижать тебя к себе долгое время.