Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

Глаза Королевы голубые. У Эммы карие.

Но это не изменило того, что он видел; глаза королевы были цвета камней Тигровый глаз, ее глаза мерцали, когда она смотрела на него. Ее платье было из белого атласа, и когда она медленно подняла одну ногу, скользя пальцем ноги по противоположной голени, оно распахнулось, оголяя ее ноги до бедер.

— Это чары, — сказал Джулиан. — Я знаю, что под ними.

Она подперла рукой подбородок.

— Большинство людей не осмелились бы так говорить с Королевой Благого двора.

— У большинства людей нет того, что нужно Королеве Благого двора. — сказал Джулиан. Он ничего не чувствовал, глядя на нее: она была прекрасна, но он не мог бы желать ее меньше, будь она красивой скалой или прекрасным закатом.

Она прищурилась, и ее глаза снова вспыхнули голубым.

— Ты действительно изменился, — сказала она. — Больше похож на фейри.

— Мне лучше, — сказал он.

— Действительно? — Королева медленно села, ее шелковое платье обтягивало ее.

— Среди моего народа есть поговорка о смертных, которых мы приводим сюда: на земле фейри смертные не чувствуют ни печали, ни радости.

— И почему же? — спросил Джулиан.

Она рассмеялась.

— Ты когда-нибудь задумывался, как мы заманиваем смертных жить среди фейри и служить нам, сын терний? Мы выбираем тех, кто что-то потерял, и обещаем им то, чего люди желают больше всего — прекращения их горя и страданий. Им невдомек, что, как только они войдут в наши земли, они окажутся в клетке и никогда больше не почувствуют счастья. — Она наклонилась вперед. — Ты в этой клетке, мальчик.

По спине Джулиана пробежала дрожь. Это был первозданный, первобытный импульс, как тот, что заставил его взобраться на погребальный костер Ливви.

— Вы пытаетесь отвлечь меня, Миледи. Как насчет того, чтобы дать мне то, что вы обещали?

— Что ты думаешь о связи парабатаев сейчас? Кажется, тебя больше не волнует Эмма. Я видела, как она смотрела на тебя. Будто она скучала по тебе, хотя ты стоял рядом.

— Связи, — сказал Джулиан сквозь зубы. — Как их можно разрушить? — Его голова раскалывалась. Может, у него было обезвоживание.

— Очень хорошо. — Королева откинулась назад, позволяя своим длинным волосам коснуться земли. — Однако, это может тебя не обрадовать.

— Расскажи мне.

— У руны парабатай есть слабость, которой нет ни у одной другой руны, потому что она была создана Джонатаном Сумеречным Охотником, а не ангелом Разиэлем, — сказала королева. Пока она говорила, она очерчивала кончиком пальца ленивые завитки в воздухе. — В Безмолвном городе хранится первая руна парабатай, начертанная Джонатаном Сумеречным Охотником и безмолвным Давидом. Если она будет уничтожена, все руны парабатаев в мире будут разрушены.

Джулиан едва мог дышать. Сердце бешено колотилось в груди. Все связи в мире. Разрушены.

— Почему я не должен обрадоваться, услышав это? — спросил он. — Потому что это будет трудно?

— Не трудно. Невозможно. О, это не всегда было невозможно, — сказала Королева, усаживаясь поудобнее и ухмыляясь ему. — Когда я говорила тебе об этом впервые, я говорила с благими намерениями. Но кое-что изменилось.

— Что ты имеешь в виду? — потребовал Джулиан. — Что изменилось?

— Я имею в виду, что есть только один способ уничтожить руну, — сказала Королева. — Ее должны пронзить насквозь Мечом Смерти.

Глава 11

Есть моря счастливей

Порез в виде раны на плече у Кирана был длинным, но не глубоким. Он сел, стуча зубами, на кровать в одной из свободных гостевых комнат Института, его рукав был разрезан ножом-бабочкой Кристины. Марк облокотился о ближайшую стену, нервно наблюдая.

Кристина немного удивилась, увидев насколько рука Кирана была мускулиста; даже после того, как он нес ее по Лондону, она думала о фейри, как об утонченных и тонкокостных. Он таким и был, но жесткость тоже присутствовала. Его мышцы, казалось, были обернуты вокруг его костей более туго, чем у людей, придавая его телу тонкую, живую силу.

Она закончила, аккуратно смывая кровь с пореза и мягко пробегая пальцами по коже вокруг него. Киран вздрогнул, полузакрыв глаза. Она почувствовала вину за то, что причинила ему боль.

— Я не вижу ни намёка на инфекцию или на то, что рану нужно будет зашивать, — сказала она. — Нужно только наложить повязку.

Киран искоса посмотрел на неё. Было сложно разглядеть выражение его лица — в комнате была только одна лампа, и она была хорошо затемнена.

— Мне жаль, что я принёс вам проблемы. — сказал Киран мягким голосом. Ночным голосом, осторожным, чтобы не разбудить спящих. — Вам обоим.