Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

— Трусы! Свет не может причинить вам вреда! — закричал Себастьян. — Сражайтесь!

— Мы должны вернуться к Брэдбери, — отчаянно сказала Ливви. — Мы должны выбраться отсюда.

— Ливви, — сказал Джулиан. — Мы не можем привести их к вашей штаб-квартире. Мы должны покончить с ними сейчас.

— И есть только один способ сделать это, — сказала Эмма. Она крепче сжала Меч Смерти и направилась к Себастьяну.

Она горела с новой яростью, заполняющей ее, поддерживающей ее. Кэмерон. Тесса. Она думала о Ливви, потерявшей кого-то, кого она любила. И она набросилась на Себастьяна, Меч Смерти изгибался в воздухе, как кнут из огня и золота.

Себастьян прорычал. Фосфорос прыгнул в его руку, и он шагнул к Эмме. Ярость, казалось, танцевала вокруг него, как искры.

— Ты думаешь сразить меня Мечом Смерти, — сказал он. — Изабель Лайтвуд попробовала это, и теперь она гниет в могиле в Идрисе.

— Что будет, если я отрежу твою голову? — дразнила Эмма. — Ты останешься ничтожным правителем этой планеты в двух разных частях?

Себастьян повернулся, Меч Моргенштернов расплылся черно-серебристым пятном. Эмма прыгнула, меч рассек воздух под ее ногами. Она приземлилась на опрокинутый пожарный гидрант.

— Давай, попробуй, — сказал Себастьян скучающим голосом. — Другие пробовали; Меня нельзя убить. Я измотаю тебя, девочка, и порежу тебя на кусочки головоломки, чтобы развлечь демонов.

Гул битвы возобновился вокруг них. Огонь Тессы уменьшался, и среди шума и тумана Эмма могла видеть только Джулиана, сражающегося с Джейсом. Джулиан взял один из мечей Омраченных и защищался, как Диана учила их, когда противник оказывался сильнее их.

Ливви сражалась с Омраченными с новым гневом и энергией. Как и Рафаэль. Когда Эмма взглянула на остальных, она увидела, как Рафаэль схватил рыжеволосую Омраченную женщину и разорвал ей горло зубами.

А потом она увидела его: свечение на расстоянии. Вихревое вращающееся свечение, которое она хорошо знала: свет Портала.

Эмма спрыгнула с пожарного гидранта и настойчиво атаковала; Себастьян на мгновение отшатнулся от удивления, а потом пришел в себя и нанес еще более сильный удар. Лезвие гудело в руке Эммы, когда ее сердце стучало в два слова: отвлекай его, отвлекай его.

Фосфорос ударился о Мэллетарх. Себастьян оскалил зубы в усмешке, которая была совсем не похожа на человеческую. Эмма задалась вопросом, как однажды он смог подделать человеческую улыбку и теперь забыл как. Она думала о том, как Клэри говорила о нем, как о ком-то, кто погиб задолго до смерти.

Острая боль резанула ее. Меч Себастьяна поразил переднюю часть ее левого бедра; кровь окрасила разрез на ее холщовых штанах. Он снова оскалился и яростно пнул ее рану; боль затуманила ее зрение, и она почувствовала, что заваливается. Она упала на землю с треском, и была совершенно уверена, что сломала ключицу.

— Ты начинаешь утомлять меня, — сказал Себастьян, подкрадываясь к ней, как кошка. Ее зрение было размытым от боли, но она видела, что свет Портала усиливался. Казалось, воздух мерцал. Вдали она все еще слышала рыдание другой Эммы. — Другие миры, — размышлял он. — Какое дело мне до других миров, когда я правлю этим? Что должен значить для меня какой-то другой мир?

— Хочешь знать, как ты умер там? — спросила Эмма. Боль от ее сломанной кости пронзила ее. Она могла слышать битву вокруг нее, слышать, как сражаются Джулиан и Джейс. Она боролась, чтобы удержаться от обморока. Чем дольше она отвлекала Себастьяна, тем лучше. — Ты хочешь жить вечно в этом мире, — сказала она. — Разве ты не хочешь знать, как ты умер в нашем мире? Может быть, это произойдет и здесь. Эш не знает об этом. И Аннабель. Но я знаю.

Он опустил Фосфорос и позволил его кончику вонзиться точно в ее ключицу. Эмма почти закричала от боли.

— Скажи мне.

— Клэри убила тебя, — сказала Эмма, и увидела, что его глаза широко раскрылись. — Небесным огнем. Он сжег все, что было злом в тебе, и не осталось ничего, достаточного, чтобы ты выжил. Но ты умер на руках своей матери, и твоя сестра плакала над тобой. Вчера в клубе ты говорил о том, какой вес на тебя давит. В нашем мире твои последние слова звучали так: «Я никогда не чувствовал себя так легко».

Его лицо исказилось. На мгновение в его глазах был страх и нечто большее, чем страх — возможно, даже сожаление, боль.

— Ты лжешь, — прошипел он, поднося кончик своего меча к ее грудине, где колющий удар мог разорвать брюшную аорту. Она истечет кровью в муках. — Скажи мне, что это неправда. Скажи мне! — Его рука сжала лезвие.