Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

Оказывается, что уметь ждать – это великая наука. Не бежать куда-то опрометью, не строить планы, а просто ждать, зная, что между погоней и жертвой всего одна дверь. И никуда враг не денется – не через окно же, намертво запертое защитой дворца…

Господин полковник умел это профессионально – и уже десяток минут вдумчиво изучал изъятые у людей телефоны. Кто другой подумал бы, что ищет секретную информацию или связи с заговорщиками…

– О, а вот и инстаграм! – Обрадовался князь Давыдов приложению.

Но я знал его лучше.

– Связь не работает, – напомнил я ему, глядя в огонь нашего костра.

Согреться никак не получалось – ощущение холода накладывалось на неприятное чувство отсутствующей Силы. Зябкость в ногах не желала отступать, и так хотелось размять их – расшибить близкую дверь, пройти вперед и уйти мириться с благоверной. Навык ожидания поддавался так себе.

– Зато когда сеть появится, видео сразу загрузится. – Развернул князь Давыдов включенный телефон на костры и на нас.

– Но в чужой аккаунт.

– Без разницы, ротмистр. – Повел он камерой к двери. – Главное, чтобы записи были. Иначе меня опять во всем обвинят. – Посмотрел он на экран, любуясь результатом.

– Ну, ежели так… – Признал я логичность поступка.

– Даже не сомневайтесь. Только они меня и защищают. Вы думаете, эти люди, возле костров, скажут, как все было? – Хмыкнул князь. – Они выйдут к журналистам и будут рассказывать, как я бил их сапогами, жег зал и сквернословил на его величество.

– Осознавая все последствия?

– Какие могут быть для них последствия, если они сами тащат государеву мебель в огонь? – Подергал господин полковник за ус. – Будут врать все что угодно. Неблагородным простительно.

– Достаточно вашего слова…

– Отчего-то слова сотен лжецов всегда ценнее моего. А мне нужна правда. Не для себя, ротмистр. Иначе потом окажется, что мои люди умрут оболганными. И как мне смотреть потом им в глаза? – Взглянул он на меня с еле сдерживаемой яростью, сжимая чужой телефон.

– А ваши люди… – Замер я на грани между любопытством и деликатностью. – Помнят, как погибли?

– Всякий раз.

– Но все равно откликаются на призыв?

– Мы готовы жертвовать. А они – нет. – Махнул Давыдов в сторону двери. – В этом и есть цена победы. А ценой подвига будет вечная памятью, – потянулся Давыдов к поясу, к отсутствующей сейчас фляжке. – Которую я никому не дам испоганить.

– Так что улыбнитесь, ротмистр! – Разглядел он людей, идущих через зал и вновь включил телефон. – Нам несут динамит!.. Не так искренне, ротмистр! Просто легкая, усталая улыбка.

Оживление невольно накатывало на зал – люди теснились к стенам, пропуская процессию, частью состоящую из гусар, а частью – из серьезных людей в шубах и серых пальто, распахнутых на черных мундирах личного охранного отделения его величества. Надо же, объявились, года не прошло. Встав и оправив одежды, мы ожидали этих господ справа от заклинившей двери.

– Вы что здесь устроили, князь? – Сдерживая голос, еще за десяток шагов до нас выговорил невысокий господин в чине тайного советника.

Правда, стоило разглядеть лицо и мундир, как пришлось сдерживать выражение скепсиса. Ну да, все верно – редкая рыжеватая бородка, округлая форма лица и серые глаза над прямым носом. Шеф дворцовой охраны, его сиятельство князь Вяземский Валерий Андреевич, наследовал свой титул у отца, а тот у могучего деда, пресекшего смуту начала восемнадцатого века. Среди равных себе, Валерий Андреевич считался умным человеком, потому что не вмешивался в работу подчиненных – обделенных титулами, но более чем толковых волкодавов. Собственно, за его спиной стояли именно такие – в той степени бешенства, что еще немного, и высокое начальство просто свяжут и запрут в какой-нибудь шкаф, чтобы не мешал работать.

В глазах же князя Вяземского плескалось то отчаянное чувство, что бывает у ответственного лица, с которого еще немного, и непременно отнимут всю эту ответственность вместе головой. Ужас осознания был там, а жажда найти крайнего горела столь ярко, что не давала разглядеть куда более близкую опасность, надвигающуюся со спины. Словом, к князю Давыдову он летел молнией, высмотрев самый надежный громоотвод в этом городе.

Потому как кто, если не Давыдов? Его можно обвинить хотя бы в самоуправстве – призванные гусары блокировали любое передвижение по дворцу, а особо настойчивых уводили немногословные корнеты на приватную беседу. Часть возвращали потом к кострам, часть пропадала неведомо где – а на тихо возмущавшуюся охранку если и смотрели, то с сочувствием.