Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

Новая тень, впрочем, под ним проявилась тут же вновь – как и положено. А вот во вторую задумчиво тыкал основанием знамени рядовой, вызвав у Черниговского чуть ли мигрень.

Мгновением позже – даже глаз не уловил – но рядом с рядовым тень тыкал лапой медведь, столь же задумчиво стоя прямо за Ломовым и капая ему слюной на плечо.

– Не дыши над ухом, – буркнул тот ему.

– Ваше сиятельство, простите дурака, – всплеснул от отчаяния Черниговский, опасливо посмотрев на госпожу.

Только он, старик, понимал, что на зрелище оторванной головы девица может отреагировать самым непредсказуемым образом!

Но Ники отчего-то не было на прежнем месте. Теперь она стояла прямо рядом с головой медведя, задумчиво касаясь тени носком туфли. Даже рукой за его ухо взялась, чтобы баланс тела держать…

«Хана», – как-то растерянно пронеслось в уме Ивана Александровича, что проявил недюжинные таланты, чтобы предотвратить катастрофу с заносчивым и самовлюбленным Шуйским.

Медведь тихо зарычал – до мурашек по коже, до холода по спине.

– Т-с, – цыкнула Ника, дернув за ухо.

И тот, всхрапнув, послушно унялся.

Иван Александрович поспешно отпустил тень.

– Я разведал все, что хотел, – удалось произнести более-менее спокойно, процарапав через пересохшее горло.

– И что там, дальше? – Вопросительно посмотрел на него Ломов.

И медведь. И госпожа, которая все еще опиралась на его ухо.

– Им всем конец, – искренне произнес его сиятельство, не сомневаясь ни на секунду.

– Ну еще бы. – отряхнул Ломов плечо от слюны, укоризненно посмотрев на медведя. – Там же господин ротмистр и господин полковник.

– У вас то откуда такая уверенность? – С ворчанием произнес Черниговский.

Который был бы в бешенстве на рядового. Но в какой-то момент понял, что ситуация стабильна – а значит это не он что-то делает неверно. А это Иван Александрович чего-то не понимает.

– Когда мне снятся странные сны. Кошмары, которые вы себе и представить не можете. – Смотрели на него спокойные глаза, не ведающие страха. – Заполненные мучениями и гибельной фантазией существ, что приходят из темноты. Я показываю им образ господина полковника, и они уходят.

– В реальности кошмары куда опаснее, – с намеком покосился старик на медведя.

– А для реальности есть господин ротмистр. – Посмотрел Ломов на оскаленную морду перед собой и неожиданно поцеловал того в нос. – Черт, не расколдовывается. – Продолжил он меланхолично внутри сверкающей лазурью защиты, об которую тесал зубы невероятных размеров медведь, пытаясь прокусить.

– Т-с! – Дернула того за мохнатое ухо Ника.

Тот в ярости рыкнул на нее тоже.

– Забыл, что мне должен? – Светились спокойным золотом ее глаза.

Медведь зло отвернул бошку и, поведя боками, неспешно направился к ближайшему дому.

– Убить за дружеский поцелуй! – Меланхолично прокомментировал Ломов. – Ротмистру расскажу – ни за что не поверит.

Медведь нервно прянул ушами, ускорился и, замерцав, исчез.

– Вот видите, работает. – Констатировал рядовой.

– Я просто хочу обратить внимание, что так с союзниками не поступают. – С легкой дрожью произнес Черниговский в наступившей тишине.

– Как? – Полюбопытствовал Ломов, вновь расправляя штандарт.

– Деморализующе, – подобрал тот слово.

– Это зверь. – Холодно вымолвила госпожа, возвращаясь на свое место в строю.

Прямо к обливающейся от напряжения потом гвардии.

– Это ценный союзник! – Настаивал, раздражаясь, Иван Александрович. – И очень мстительный!

Но остальные этого просто не понимали!

– Он задержал нас, ваше сиятельство, – выставив полковое знамя и уперев его о плечо, зашагал вперед Ломов. – Заступил дорогу. Так союзники не поступают.

– На вас очень дурно действуют ваши сны. – Едко высказался Черниговский.

Раз тот решительно рехнулся после них.

– Ваша реальность куда безумней, ваше сиятельство. – Глянул Ломов на заалевшее небо.

В центре которого, игнорируя бьющие по нему молнии, всполохи огня, света и стегающий по нему ледяной дождь, снимал с себя ожерелья с оскаленными в агонии черепками, готовясь рассыпать их над городом, Кри Паундмейкер.

«У нас проблемы» – вещали с экранов голливудские фильмы пятнадцать лет назад, и тогда еще маленькая Го Киу приникала к свету маленького телевизора, с трепетом и жадностью впитывая в себя образы героев и событий. Там, в цветастом и нереальном мире, были пальба и погоня, сумасшедшие прыжки и захватывающие битвы – яркие, сочные, нелепые и смешные, но столь контрастные ее серому миру, что просто не оторваться.