Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

– У вас ничего не получится, болезнь не духовная, – меланхолично прокомментировал господин Ялин с мягкого дивана, который занимал в одиночестве.

Преимущества большого зала – все смогли занять отдельную мебель, щедро расставленную по периметру. Были даже мягкие подушки для Раджи Миттал – но тот предпочел место за столом, где играл сам с собой в шахматы, изредка поглядывая на неудачи остальных.

Потому что успехов не было. Даже у самого раджи – болезнь не играла в шахматы, а в медицине тот был не силен.

Между тем, салот не сбился ни на секунду, продолжая свой речитатив, обращая цвет в пепельно-красный, дышащий жаром сильнее, чем угли – воздух над кристаллами поплыл маревом, а запахи из сладковатых обратились душными, тягостными, словно в шахте на большой глубине – смесь ржавчины и земли.

– Он крадет мою идею. – Всмотрелся в кристаллы господин Паундмейкер. – Я первый предложил переселить душу в другое тело.

– И кого бы мы получили? – Заносчиво фыркнул Ялин. – Вашу марионетку? И кого получим сейчас? Марионетку Салота?

– Баланс между доверием и благоразумием, вот что должно заботить нашего радушного хозяина. – Сделал ход в шахматы раджа. – Это будет потруднее, чем преодолеть болезнь Ивана.

И цесаревич был полностью с ним согласен. Неподконтрольные никому, хитрые, скользкие, великодушные и подлые, честные и безжалостные – принимать помощь от таких сродни получению целебного яда от змеи.

По счастью, они были в праве только предлагать варианты, а цесаревич мог их отвергать, не объясняя причин. Ведь это они залезли к нему в долги, когда прилетели в Империю, а не наоборот.

– Ваши притирки и порошки не вызовут доверия ни у одного здравомыслящего человека, – живым голосом с изрядным французским акцентом прокомментировал алхимические экзерсисы герцог Бюсси. – Я предпочитаю лобовую атаку!

Герцог не разменивался на пустые слова – уже который час он колол себе палец об злосчастный артефакт, выставленный перед ним на столешнице, и ловким движением кинжала срезал его себе, стоило яду проявиться. На изучение отсеченной части тела он тратил десяток-другой минут – ровно столько, чтобы вырос новый палец. Старые он безразлично сжигал.

В общем-то, стандартный метод борьбы с ядами – отсечь больную конечность, остановить кровь, добраться до медика. Опыт, которого быть не могло у мальчишки. И время, чтобы помочь, которого не было у его отца – Сергей Дмитриевич прибежал слишком поздно.

Руки сжались в кулаки, а все внимание вновь обратилось на малыша в кровати, посреди комнаты. Серый, увядающий – даже тени виртуозов не всесильны, и их энергии перестанет хватать, чтобы накормить ядовитую утробу болезни.

Скоро, совсем скоро здравомыслие изменит цесаревичу, и он согласится даже на авантюру. Но пока – есть шанс. Молчат еще шестеро.

– Это тело отжило свое! – Гаркнул Салот, ссыпав черно-красные кристаллы себе в руку. – Нет нужды цепляться за плоть! Смотри, цесаревич. – Тряхнул он ладонью. – Отсюда можно вырастить десяток тел!

– Жаль, что големы живут пять-шесть лет. – Поднял взгляд раджа. – Но у вас есть имя надежного поставщика кристаллов, – кивнул он Сергею Дмитриевичу на Салота.

– Неприемлемо. – коротко ответил цесаревич.

Ладонь Салота сжалась, обращая кристаллы в пыль. А сам он, посмурнев, вернулся на свой диван.

Молча поднялся с кресла господин Намаджира. Удостоив Салота насмешливой улыбкой, он направился сразу к постели принца. Под пристальным взглядом Теней, обошел кровать по кругу.

– Его плоть прекрасна, – наполнил зал низкий и вкрадчивый голос. – Какой материал, какая кожа… Изводить в огне такой материал – преступление. Если уважаемый Рюрикович не будет против, я изображу на лице ребенка Янт с мантрой «Метта майнихом». – Вопросительно посмотрел он на цесаревича.

– Русские не примут правителя с татуировкой на лице. – Поставил шах сам себе раджа и с удовольствием перевернул доску.

– Это даст ему силу! А сильному плевать на решения толпы! – Рявкнул Намаджира и продолжил, обращаясь к Сергею Дмитриевичу просительно. – Я запечатаю болезнь, я дам ему могущество!

– Повреждения лица разрушат Янт. Ему до конца жизни ходить в маске? – Отразил собственную атаку на шахматной доске Миттал и озадаченно склонился над позицией ферзя.

– Сат Янт на стабилизацию плоти охранят его!

– Царь, который не сможет улыбаться. Или царь-шут, с вечной улыбкой?

– Благодарю, уважаемый, – взял слово Сергей Дмитриевич. – Я подумаю.