Владимир Ильин - Замыкание [исправленный и дополненный автором текст] [СИ]

– Не могу знать, Ваше величество. Сенатский дворец, после разгона сената, был вотчиной Первого советника и неприкосновенен для нашей службы.

– Или же вы врете, и сами записывали каждый его день! – Гаркнул великий князь.

– Роман Глебович, не следует спешить с выводами. Вы говорите с начальником моей личной службы разведки, – серым, безликим тоном прокомментировал государь. – И скоро вы дойдете до того, что рунный монолит вашему брату тоже подкинули. Интересно, отчего у меня его нет, а моего Первого советника вдруг есть? Прятать ценности – от кого?

– От Шуйских!

– Заладил. Они не нарушат данное слово, – отрицательно покачал Император головой. – Да и по срокам не сходится… В любом случае, нужно ожидать взлома. Роман Глебович, ты можешь выделить наблюдателей, если тебе так неймется.

– А что мы будем делать с ним? – Великий князь кивнул на действительного тайного советника. – Дашь ему три дня на бегство?

– Он будет наблюдателем от меня. И не приведи тебе Небо, поднять на него руку. Взлом начать немедленно. – Жестом отпустил секретчика государь.

Два могущественных родича остались в Александровском зале одни.

– Ваше величество, – помолчав, произнес Роман Глебович. – Я буду просить вас об услуге.

– Слушаю тебя, – устало вздохнул государь, тщательно вспоминавший показанное на записи.

Пока она просто не укладывалось в голове. Невозможно, дико, кошмарно. Но многое объясняет. Слишком многое, слишком четко и правильно…

– Вы, должно быть, знаете, что моя супруга непраздна. – Неторопливо прошелся великий князь вокруг трона и сел на соседнее с государем место.

Где полагалось быть супруге на официальных визитах. Ну и вполне дозволительно быть дяде при приватной беседе.

– Я тебя уже поздравлял с этим. Будет сын, и это великолепно. – Кивнул государь, повернув голову к собеседнику.

– Это будет не мой сын. – Болезненно произнес Роман Глебович. – Та гадалка из Юсуповых оказалась права…

– И чью жизнь ты желаешь у меня просить? – Вполне логично спросил Его величество.

Понятно, что молодую супругу очаровал кто-то бесстрашный из благородных, который полагал титул и родство защитой в своих шашнях.

– Мне жизнь его не нужна, – отвел великий князь взгляд. – Я прошу тебя сохранить мою честь.

– Каким же образом? – Поднял бровь в удивлении Император.

– Не вскрывай монолит. – Ссутулился Роман Глебович в кресле. – Молю тебя чем угодно. Там будет видео, как она… Он… Она с ним… Делают моего сына… – с силой выдавил из себя могущественный имперский сановник.

А брови Императора в изумлении поднялись вверх.

– Давно ты знал? Впрочем, если после визита Юсуповых… – Поправился тут же государь. – Но ты так яростно защищал Первого советника…

– Перед челядью? Я обязан был это сделать. – Поднял на него взгляд великий князь. – Он наставил мне рога, но он наш родич.

– Считаешь, это видео – настоящее?

– Я в этом уверен. Поэтому не вскрывай монолит. Замнем дело. Простишь сына… Или сообразишь интригу с ним, якобы он обижен и отлучен от трона. Ты же умеешь, ты всегда был способней нас всех.

– Давай так. Видео будет просматривать человек, который…

– Не вскрывай монолит!!! Не позорь меня!!! Мои седины, мою честь!!!

– Поставим смертника! – Рявкнул на него император. – Никто ничего не узнает! Он умрет, как найдет и уничтожит носитель!

– Он будет знать! – Панически смотрел на него Роман Глебович. – Даже этого мне достаточно, чтобы умереть от позора. Не вскрывай монолит. Проси все, что хочешь, но закопай его обратно, залей бетоном и забудь!

– Ваше сиятельство, ты отдаешь себе отчет, что кроме твоего видео там наверняка будут другие люди, встречи, заговоры, предательства и огромное количество другой информации?

– И что? Что изменится? Посмотри в окно, там все – предатели! Все жаждут твоего трона, хотят твоей смерти, шепчутся о революции и ненавидят тебя просто потому, что ты богаче и сильнее! Нашел причину!

– Именно поэтому мне нужна удавка, чтобы затянуть вокруг их шей и вздернуть. Именно за ней я полезу внутрь монолита.

– Ценой моей чести?!

– Рома, ты принимал в своей постели целое балетное отделение единовременно. О какой верности ты сейчас вспомнил? – Недоуменно вопрошал государь.

– Это изменял я, а не мне!

– Ну, знаешь… – развели руками.

– Прими мою слабость! Ты тоже станешь старым, ты тоже будешь мнительным!

– Я не стану ослом, который ценит мнительность превыше государственных интересов!