Чак Вендиг: Черные дрозды

Сердце Мириам замирает. Она ощущает слабость. Тошноту. Дурман.

Пистолет в руке. Рука вытянута.

Она роняет оружие, и оно со стуком падает на пол.

— Я… — начинает было говорить Мириам, но у неё не хватает слов.

Ингерсолл покачивается.

А потом бросается вперед с ножом в руке, словно тигр.

Ингерсолл оказывается рядом, сжав горло Мириам пальцами, словно челюстями, и девушку по инерции сносит с места. Она падает на металлические ступени и чувствует, что мужчина сверху, потом уже она лежит на нём, и мир переворачивается. Черный кирпич и белые линии сливаются в одну спираль, а лицо девушки встречается с желтым металлом…

Мышцы Мириам воют от боли, кости трещат. Она раскидывает конечности в стороны, чтобы замедлить падение.

Мириам останавливается примерно через тридцать футов вниз.

Рядом с ней стена окрашена свежей кровью.

Под ней Ингерсолл, его глаза смотрят вверх.

Голова мужчины повернута под каким-то неестественным углом, подбородок смотрит куда-то за плечо, позвонки спрессованы так, словно шея смялась как перезрелый фрукт. Мертвый взгляд Ингерсолла, кажется, впивается в Мириам. Картина, взор на которой никогда не потухнет.

Мириам едва не начинает смеяться.

Но смех — даже смех — причиняет боль. Очень плохо.

Она опускает взгляд и видит у себя в груди ржавый нож. Рукоять торчит из левой стороны.

Мириам пытается сделать вдох. Такое ощущение, что легкие горят огнем.

— Дерьмо, — говорит она.

Её уносит темнота и девушка продолжает падать по винтовой лестнице маяка.

Интерлюдия

Сон

— Теперь ты понимаешь? — интересуется Луис, прогуливаясь рядом.

Они вместе шагают по песчаному пляжу, каждая песчинка которого, ловя солнечный свет, мерцает. Песок под ногами Мириам теплый. Прилив лижет берег. В воздухе пахнет солью, но запах не морской и от него не несет рыбой.

— Я понимаю, что сдохла, но, слава Господу, это место не очень похоже на Ад.

— Ты не сдохла, — отвечает Луис, почесывая один заклеенный изолентой глаз. — Хотя, должен заметить, что ты умираешь.

— Прелестно. Значит это некое подобие промежуточного состояния. Просто покажи мне где идти на свет, и я туда помчусь.

— Ты упускаешь суть.

— Упускаю?

— Да. Только подумай. Что произошло?

Она и правда должна подумать, потому что оглядываться не стоит. Мириам предпочитает просто быть здесь, на этом пляже. Под этим ярким солнцем.

Ей не требуется много времени, чтобы вспомнить.

— Я победила в игре, — говорит Мириам.

— Победила, — соглашается Луис.

— В этот раз всё прошло не совсем так, как предполагалось. Мне удалось изменить ход.

— Удалось. И так эффектно. Отличная работа.

— Спасибо. — Мириам улыбается. По-настоящему. Не полуулыбкой, не горькой ухмылкой, не жалким оскалом, а настоящей улыбкой, которую невозможно стереть с лица. — Я не знаю, что я сделала по-другому. Но точно очень старалась. Может быть, это потому, что я люблю тебя. Или его. Я полагаю, ты не он.

Улыбка Луиса исчезает.

— Я не он, а ты так ничего и не поняла. Ты же знаешь, почему это случилось. Ты знаешь, как тебе удалось разорвать круг.

— Не знаю! Правда не знаю.

— Желаете подсказку?

— Желаю.

Мириам моргает и вместо Луиса появляется мать Мириам. Сморщенное личико, маленькое ссохшееся тело.

— Не поддавайся жалости! Жизнь за жизнь. Глаз за глаз. Зуб за зуб. За руку — рука. За ногу — нога.

Потом — бах — опять появляется Луис со своими заклеенными глазами.

— Я всё ещё не…

Нет, подождите. Понимает, она понимает.

— Я кого-то убила.

Луис щелкает пальцами.

— Динь, динь, динь. Отдайте-ка этой девочке медвежонка.

Мириам останавливается. Мимо солнца проплывают облака. Где-то над водой бушует ураган, с мелководья доносится шум дождя.

— Я обычно просто… посланник. Стервятник, пирующий на костях. Но не в этот раз. Я… мне удалось всё изменить. Я убила Ингерсолла.

— Ты уравновесила весы. Они всегда стремятся к равновесию. Ты захотела что-то изменить, многое изменить. Изменение настолько сильное, что ты будто переписала смерть и пнула судьбу по роже, так что будь готова за это заплатить.

— Кровью, — говорит Мириам. У неё во рту стало сухо, всё внутри похолодело. Под стальными облаками молния облизывает океан. — Кровью, желчью и опорожнением кишечника.

— Кто ты такой? — Её голос очень тих.

— Вернее, что я такое?

Мириам не отвечает на вопрос.

Луис опять превращается в мать. Потом становится Беном Ходжем с затылком, похожим на цветущую орхидею. Потом появляется Эшли, прыгающий на одной ноге.