Андрей Федин - Роман с ведьмой [АТ]

- Что там?

- Большую часть бесед между Ивановым и Беллой удалила наша цензура.

- Почему?

- Даже не представляю. Что эта карга рассказывала такого? Я пыталась расспросить ребят из прослушки. Но те сказали, что у них из-за этих отчетов даже подписку о неразглашении взяли. Откуда эта старуха вообще может знать какие-либо секреты?

- Ну, она раза в два старше тебя. В ее голове много разной информации скопилось, - сказал Игнат.

- Мне любопытно, какой, - сказала Жанна.

- Да кто его знает. Поддается на чары старушки наш Иванов? Как он там? Сколько раз уже успел изменить нашей молоденькой ведьмочке?

- Ни разу. Я же говорю: ненормальный. Сидит, прикованный к стене цепью, как пес. Люди Беллы два вечера подряд били его. А теперь отрезают пальцы на ноге. Но Иванов все не желает расставаться со своей невинностью. Стойким оказался. Только сегодня, когда отрезали второй палец, перестал отпускать свои шуточки. Закончился у него юмор.

Игнат приподнялся на локте. Пружины дивана заскрипели.

- Отрезают пальцы? Вы с Бельским совсем с головой не дружите?

Жанна усмехнулась.

- Степан Семенович говорит, что Белла хорошо умеет ломать людей, и после нее Иванов нам достанется тихим и послушным. Посмотрим.

Игнат сел, свесил с дивана босые ноги.

- Ну ладно Бельский, - сказал он, – этот кровосос всегда был обычным маньяком; голова ему не для того, чтобы думать. Подруга, но у тебя-то мозги всегда хорошо варили!

- Да ладно, Игнат, - сказала Жанна. - Тебе жалко инкуба? Переспит он потом с кем-нибудь десяток раз, да отрастит себе пальцы. Для них это не проблема.

- И где вы с Бельским были, когда мозги раздавали? Ты не о том думаешь. Вы, правда, хотите его сломать?

- Степан Семенович считает, что так проще будет с ним договориться.

- Ты же сама когда-то заставила меня изучить его досье!

Жанна удивленно приподняла брови.

- Игнат, ты чего так возбудился? На тебя не похоже. Что тебя так задело?

- Ты читала о его родителях?

- Ну… да. Причем здесь они?

- Что случилось с его отцом, помнишь?

- Сорвался на матери, избил; возможно, изнасиловал. Вероятно, он тоже был инкубом: это передается по мужской линии. Полагаю, с интимными отношениями у них с женой дела обстояли совсем худо. Вот и не выдержал. Это же инкуб! Этим все сказано. Они - маньяки.

- Вот именно. А фото его ты видела?

- И что?

- Обычный мужчина средних лет. Лысый, как коленка. А ведь наш Иванов отрастил себе волосы довольно быстро. О чем это говорит?

- Иванов-старший не спал с женой.

- Вот именно. И много лет, судя по всему, - сказал Игнат. - А потом сорвался.

- К чему ты это говоришь?

- Что сделал отец Иванова после срыва?

- Застрелился.

- Молодец, тебе пятерка! - сказа Игнат. - А как поступит Максим, когда вы его сломаете? Имея такой-то пример перед глазами?!

- Как? – сказала Жанна.

И вдруг нахмурилась.

- Ты думаешь?

Теперь усмехнулся Игнат.

- Проверим? Сколько ему уже пальцев отрезали?

- Сегодня второй.

- Подруга, - сказал Игнат, - принимаю ставки. Цепь, на которой его держат, длинная?

1

Максим не спал вторые сутки. Не мог даже лежать. Он ходил от стены к стене, постукивая по полу пяткой, не находя в себе силы, чтобы остановиться.

Удар по полу пяткой, шаркающий шаг правой ноги и позвякивание цепи, резкий кивок головой. Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Так снова и снова.

Этот способ противостоять боли он изобрел позавчера, когда лишился первого пальца. Боль после первой ампутации ошеломила его, заставила скрипеть зубами, громко ругаться.

Артур остановил кровь, забинтовал ногу.

- Обезболивающий укол я тебе делать не стану, - сказал он. – Тут тебе не больница. Терпи. Сам этого захотел. Чудак-человек, говорил же тебе, что хозяйка все равно своего добьется. У тебя на ногах еще девять пальцев осталось – устану их отрезать. Подумай, стоит ли таких мучений твое упрямство. И, кстати, если будешь крушить мебель – привяжу к кровати. Смотри мне! Не буянь!

Максим тогда ничего не ответил. Только ругался: агрессия помогла не допустить жалобный скулеж.

Но потом унял желание разнести комнату в щепки. Перспектива противостоять боли, лежа на кровати, ему не понравилась.

Второй палец отрезали в будничной обстановке. И Артур набил руку, и Максим знал, к чему готовиться.

Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Хлопок ладонью по стене. Разворот.

Стоило на миг замереть, перестать трясти головой или шагать, как боль усиливалась.