Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

На вопли из здания высыпала половина воспитанников. Подходить мелкие боялись, издали пожирая глазёнками такое невиданное зрелище: «правильного пацана по беспределу ломают». Подтянулись и педагоги.

— Детей уведите, — крайне хамским тоном (с закосом под делового) приказал Иванов. — У нас тут разговор намечается...

— Но позвольте! — попробовал возмутиться незнакомый пузатый мужик в мятом костюме, видимо, один из учителей. — Что происходит?!

К этому моменту приятели опера уже оттащили брыкающегося Виталика за школу.

— Справедливость, — радостно ответил опер и показал зажатый в руке солдатский ремень с бляхой. — Вот, воспитатель родом из СССР. Батин, по наследству достался.

— Вы его будете бить? — почему-то шёпотом спросил пузан.

— Воспитывать. Вы же не справляетесь. И вообще, шли бы вы отсюда. Уроки, наверное, сейчас идут. Вернётся к вам ваш Виталичек, минут через десять. Да! Снимать на камеру не советую. Не надо.

Откровенно злой вид крепкого парня напомнил всем присутствующим о том, что поговорка «моя хата с краю» иногда очень разумна. Да и не было здесь человека, готового бескомпромиссно стать грудью на защиту Смешко. Всех он достал.

— Мы этого так не оставим, — угрожающе брякнул мужчина и первым вернулся в здание. За ним потянулись и остальные.

Ничего не ответив, Серёга поспешил за приятелями. Нашёл он их в глухом, невидном со стороны углу, за хозпостройками. Малолетка стоял на коленях и откровенно трясся от страха — он впервые в своей безмозглой жизни столкнулся с неприкрытой, враждебной силой.

— Ну что, насильник хренов. Сейчас мы тебе курсы благородных манер устроим, — прорычал опер. — Ставьте его на четыре кости и рот тряпкой зажмите!

А дальше была экзекуция. Старый ремень со звёздной бляхой не знал слов пощады и всепрощения, а просто делал своё воспитательное дело в районе филейных частей ублюдка.

Один из коллег, по просьбе Иванова, снимал сеанс наказания на смартфон. Грамотно снимал, без лиц. Только перекошенная от боли и ужаса физиономия Виталика пару раз попала в кадр.

Закончив порку, Серёга веско, утверждающе объявил:

— Слышь, козлина! Если ещё раз ты, гнусь, хоть кого-то обидишь или чего украдёшь — так легко не отделаешься! В бабское платье нарядим, палку полицейскую в очко вставим и сфоткаем для памяти. И пойдёт та фотография за тобой по жизни, как приклеенная. А там потом сам объясняй по понятиям, что тебя по беспределу опустили! Усёк?!

— Да, — проблеял Смешко, заливаясь слезами. Он до сих пор не верил, что с ним, с «правильным», как он считал, пацаном могло такое произойти. И своим звериным чутьём законченного ублюдка понимал — эти дядьки не шутят. Сказали — сделают.

— И «нахалку» тушью оформим — три точки на лбу, чтобы приличные люди от тебя не законтачились! — добавил один из коллег.

Оставив обмочившегося во время порки Виталика запивать обиду слезами, быстро покинули территорию. Как потом стало известно, малолетку, по его просьбе, перевели в другой детдом, в другом городе. Больше о нём Серёга ничего не слышал. Сидит, наверное, понятия на практике изучает...

А через пару дней Иванов позвонил по номеру на визитке, оставленной Неманежиной. Договорились встретиться у неё на работе.

В назначенный час опер прибыл по указанному в разговоре адресу и с удивлением обнаружил, что попал в региональный офис одного очень известного оператора мобильной связи. Молчаливый охранник провёл его на тихий этаж с суперсовременным ремонтом, открыл дверь в один из кабинетов. Там, в глубине, за офигенно дорогим, размером с диван, ореховым столом восседала потерпевшая.

— Здравствуйте, — ласково улыбнулась женщина, — Проходите. Вы в прошлый раз не представились.

— Сергей. Сергей Иванов, — чувствуя непреодолимое желание вытянуться чуть ли не во фрунт, промямлил опер. Ну робел он ещё в высоких кабинетах. — Я к вам по поводу того случая...

— Да вы присаживайтесь, — Светлана Васильевна указала на два кожаных кресла у стены. — Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Я, собственно, вот... — и включил видеозапись на смартфоне.

Неманежина досмотрела до конца, не выразив на лице абсолютно ни одной эмоции. Затем сказала:

— Жалко дурачка, но воспитывать нужно.

И больше она к этому вопросу никогда не возвращалась.

Хотевшего было откланяться Серёгу женщина мягко, но властно, остановила, усадила в кресло и напоила чаем. А дальше беседа завязалась сама собой, как с доброй, понимающей тётушкой. О жизни, о работе, о разном. Успели и посмеяться, и даже раскрыть немного душу друг другу. Успели даже перейти на «ты», совершенно не обращая внимания на разницу в возрасте.