Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2

В популярнейшей отечественной соцсети Инга взяла себе пафосно-пошлый псевдоним «Королева Грёз», что свидетельствовало о её не слишком большом уме и вкусе.Полторы тысячи друзей... пятьсот с лишним фото... Парень без интереса полистал. Судя по одежде — не богатая, в семье достаток максимум средний. Снимки скучные: типовые позы вполоборота на носочках, с цветами, с осенними листьями, ротик чувственно приоткрыт. Везде позирует сама. Бойфренда или нет, или удалила совместные фото... Так себе девица, если честно. Худенькая, невзрачная, однообразная. В комментах лайки в основном от подружек, мальчики почти не попадались.

Насмотревшись и скопировав, на всякий случай, некоторые, в основном портретные, снимки, Сергей перешёл к постам на личной странице. Заумные цитаты... девичьи любовные статусы... красивые картинки о женском счастье и неземной любви... Присмотрелся к датам — сплошное старьё. Последняя публикация сделана больше года назад, но оно и понятно — наркоманы из рабочих районов редко ведут активную интернет-жизнь. Некогда им такой чепухой заниматься — доза сама себя не добудет.

Просмотрел и группы, в которых состояла девушка. Тоже унылый шлак. Косметика... любовная проза... подслушано... Ничего такого, за что можно зацепиться. Задумался...

Совершенно не факт, что у неё один аккаунт был. Сейчас это в принципе редкость. У Иванова, уж на что он ленился в интернете общаться, и то два имелось. Один обычный, с его именем и фамилией; второй — со студенческих времён остался, специально заведенный для участия во всевозможных сетевых срачах. В те счастливые, беззаботные деньки подобное времяпрепровождение казалось жутко весёлым, захватывающим занятием. Естественно, ник там использовался другой: «Пупырь». Почему именно такой — Серёга уже и сам не помнил.

Заложив страничку покойной в закладки браузера, собрался было перешерстить одноклассников, но не успел. Пришёл Антон.

Зайдя в кухню, он начал прямо на стол вываливать из карманов изъятое при осмотре, приговаривая:

— Всё облазил. Двор, сарай, домик. Даже по соседним дачам пробежался. Живёт на этой Яблочной улице ещё одна семья, но далеко, почти в другом конце. Пока обыскивал — нашёл кое-что интересное. Вот, земля из подвала, — на стол бухнулся завязанный пакет, — вот чай, который они пили, — небольшая жестяная баночка из-под кофе, — странный. Сплошь травы. Вот бумажка, в куче земли валялась, с противоположной от стоп стороны... Волосы с одежды...

Сергей взял маленький, грязный клочок тетрадного листика и аккуратно расправил его. Всмотрелся. На бумажном огрызке с неровными, будто обкусанными, краями синей шариковой ручкой кто-то нацарапал:

— Не понял, — честно признался парень, тщательно изучив находку. — Это что за каляки-маляки? И где остальное?

Швец присел на табурет, устало вздохнул и ответил:

— Что смог, то забрал. Грунт влажный, сам видишь — бумаженция почти вся размокла и расползлась. Восстановлению не подлежит. Как я понимаю, это лишь часть какого-то рисунка или надписи... Ещё нашёл кусочек руки того чуда земельного, которое на столе создать пытались. По всему выходит -фигурку человека лепили. Некрупную, судя по пропорциям, ростом около полутора метров; может, чуть больше... Жила там наша покойница действительно с какой-то женщиной, по мелочам всяким определил. Две кружки немытые с травяной заваркой, две тарелки с остатками ужина, шмотки с рюшами... Под одеялами ещё не до конца тепло вышло — на разных кроватях спали. Дальше... Телефонов нет. Или не имели, что маловероятно, или сбежавшая прихватила с собой. Склоняюсь ко второму варианту — денег, за исключением мелочи, нигде не обнаружил. Собиралась она явно впопыхах. Сам помнишь — бардак повсюду, почти все вещи брошены. Да и не драпанёшь через ту щель в заборе с тремя чемоданами. Что ещё... в холодильнике, в морозилке, два круглых следа на льду. По размеру наиболее подходят литровые банки. Видимо, тёплыми их поставили, потому и подтаяло под ними.

— Кровь Юргена?

— Похоже на то. Самих банок я не нашёл. Вроде бы всё...

Иванов, осмысливая услышанное, подошёл к плите, поставил чайник и громко позвал:

— Маша! Ма-а-аш! А у нас что-нибудь к чаю есть?

Домовая не заставила себя ждать. Выйдя из своих апартаментов, куда она ушла, чтобы не отвлекать Серёгу от работы, бегло взглянула на усталого, с воспалёнными глазами, Антона и безапелляционно заявила:

— Какое ему сейчас печенье? Ему сто грамм в самый раз.

Призрак отрицательно замотал головой, а после прижал активированную Печать к собственному лбу, тихо охая.