Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

— Помоги, — виновато попросил Иванов у женщины.

Та отказывать не стала. Приблизилась, сделала несколько хитрых движений руками, и у парня перед глазами повис солидный, почти до носа, кусок ткани.

Попробовал сделать шаг — и плащ немедленно спал на землю. Александрос его сразу подхватил, неодобрительно зашипев. Серёга обиделся:

— Как его носить? Ни завязок, ни креплений... Только руками держать.

— Да, — важно согласился представитель Спецотдела. — Руками.

— Но зачем?! — искренне не понял такого мазохизма бывший инспектор.

— Во смирение.

— Зашибись... И как я в том коридоре смиряться буду? — грубовато заявил Иванов. — И с кем? Или с чем? У меня ведь, вроде, другая задача, для которой руки свободными нужны. Если нет завязок — давайте посередине плаща дырку вырежем, как в пончо? Он тогда спадать не будет... а с головой что-нибудь придумаем.

Казалось, Александроса сейчас разобьёт паралич или Кондратий хватит. Он беззвучно, точно на планете закончился воздух, хлопал ртом, пучил глаза и силился то ли погрозить говорливому умнику пальцем, то ли ткнуть ему этим самым пальцем в глаз.

— Ну, нет — так нет, — примирительно затараторил бывший инспектор, всерьёз опасаясь за здоровье представителя Спецотдела. — Нельзя дырки резать — значит, не будем. Проволочкой какой-нибудь попробуем стянуть или...

И всё испортил своей словесной неуклюжестью.

— Проволочкой?! — брызгая слюной, выкрикнул Александрос и, растопырив руки, как для борцовского захвата, начал грозно наступать на Серёгу. — Святые реликвии увечить вздумал?! Проволочкой!!! — теперь он уже взвизгнул, окончательно распаляясь. — Да вы понимаете, какие это ценности?! Вы... Варвар!!!

На вопли вбежал Фрол Карпович. Похоже, он с улицы слышал весь разговор, потому ничего спрашивать не стал, только погрозил Иванову кулаком и сразу принялся успокаивать приятеля.

— Да дурак он... дурак... — повторял боярин, крепко взяв Александроса за плечи и стараясь сконцентрировать его внимание на себе. — Дитя неразумное... Ты же дитятю за недомыслие не наказываешь? Правда? — тот кивнул, прижав плащ к себе до побелевших от напряжения костяшек пальцев. — Ты им поясняешь, почему да как. И сейчас поясним... — и, уже другим, обычным голосом, Сергею. — Ты вообще дурак? Или прикидываешься? Этим плащам под тыщу лет, а тут ты такой, с ножницами...

— Я не хотел, — растерянно промямлил парень, сгорая со стыда.

— Закрой рот, Иванов, сделай милость, — сердечно, мягко попросил его бывший шеф. — А не то огорчишь ты меня, до невозможности...

Стоящая наискосок Лана сделала страшные глаза, и виновник всего этого безобразия потупился в стол, ожидая, пока все успокоятся.

В руки себя белокурый мужчина взял быстро. Недовольно скривившись, он вернул парню плащ, обжигающе взглянул на Фрола Карповича и, не говоря ни слова, вышел из палатки.

— Надевай, бестолочь, — устало приказал бывший шеф. — Верёвками подвяжем. Ими можно... Ты сейчас, кстати, Александросу в душу по самую маковку наплевать ухитрился. Он из-за этих плащей в своё время такие муки принял... и не он один... от турок оберегая... А ты — резать...

Иванову захотелось провалиться сквозь землю.

— Хватить болтать, — сменил тему боярин. — Лана! Бери своё ружье и пошли!

***

Уже на подходе к провалу Сергею и Лане выдали несколько верёвочек —зафиксировать плащи на плечах и шее, чтобы не мешались при спуске. Как бы не был зол Александрос, однако и ему пришлось признать, что идущим под землю всё же необходима некоторая свобода действий.

Затем дошла очередь и до длинных кусков альпинистского троса, которым сначала парню, а потом и женщине, перевязали грудь крест-накрест, на манер революционных пулемётных лент. Ремней, похоже, в этой глухомани не нашлось… Ну ничего! Получилось вполне удобно, хотя и несколько бестолково с виду. Плащи при двойной обвязке нисколько не стесняли в движении.

Только после этого они приступили к осмотру провала.

Оказалось — обычная дыра в почве, размером с канализационный люк, не больше. Края неровные, каменные, острые на вид. Внизу виден мощный источник света, направленный в сторону, судя по всему, прямо по ходу коридора, к погребальной камере. С поверхности под землю уходят несколько кабелей и тросов, на которых вся аппаратура держится.

Сам спуск не вертикальный, однако, достаточно крутой — градусов сорок — сорок пять. Весь в камнях, неровный, местами бугристый, местами в небольших пустотах. Но это не пугало. От самого пола коридора и до Серёгиных ног лежала новенькая алюминиевая раздвижная лестница, очень смахивающая на пожарную.