Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #3

Нарвавшись на прогуливающихся вдоль моря пенсионеров (а их в межсезонье было не менее половины от общего числа постояльцев), по неизвестной причине решила пообщаться с ними о старых временах и мгновенно оказалась в центре всеобщего внимания, а потом долго, смеясь, фотографировалась со всеми желающими в весьма фривольных позах.

Дедушкам нравилась, их бабушкам, сбившимся неподалёку в стайки — нет.

Так Лана стала популярной, даже заимела собственный, необременительный фан-клуб, таскавшийся за ней следом. Пенсионеры к ней не лезли, не делали пошлых намёков, не терзали ревностью. Просто, получив небольшую эмоциональную встряску в виде капли внимания от красивой женщины, вспоминали молодость и галантничали, кто как умел, стараясь поухаживать за прекрасной «LANA», на редкость искренне ценя самые обычные «спасибо» и «не стоило».

— Ты зачем этот дом престарелых с собой таскаешь? — как-то поинтересовался Швец между парой очередных бутылок местного лёгкого пива. — Понтон песочком посыпать?

Срезала женщина его сразу. Жёстко.

— Завидуешь? Правильно. Завидуй. Тебе до их уровня не подняться никогда. Не сможешь. Приземлён слишком, — и неожиданно поинтересовалась. — У тебя девушка есть?

— Да.

— Когда ты ей в последний раз читал стихи или водил в театр? Или просто с ней сидел под Луной и болтал ни о чём?

Антон подумал немного, почесал пятернёй свою шевелюру, после чего молча отвернулся, делая вид, что никакого разговора не было.

Зато Иванов истинные причины всей этой старческой возни понимал, как ему казалось, прекрасно. Лане с ними было проще. Эти мужчины ближе ей и по возрасту, и тем для общения у них гораздо больше — они ведь почти сверстники. Не полностью, конечно, но если рассматривать возраст Серёги, то разница налицо. А внешний вид — мелочи. Она ведь в них не бойфрендов искала, а собеседников. Так и отдыхали, каждый по интересам. Антон — в основном у бара (надо признать, никогда не напиваясь до неприличного состояния), Лана — на пляже со своими дедулями, Сергей — в уединённом шезлонге с книжкой, которую ему за пару долларов презентовал портье по первому требованию (видимо, кто-то из туристов когда-то забыл). Никто никому не мешал, не надоедал, все наслаждались курортом по-своему.

Вечером расходились по номерам, «отдыхать после отдыха» — как мудро выразился Антон. Только один раз съездили в ночной клуб, где Лана так лихо отплясывала, что сразу заслужила приз зрительских симпатий и повышенное внимание со стороны всех мужчин в радиусе ста метров. Швец с Серёгой даже побаиваться за неё стали. Мало ли, попадётся некий чересчур горячий гражданин и попытается руки распустить ни к месту? Понятное дело, женщина ему их быстро обломает, да ещё и со знаком качества, но зачем портить отдых ненужными разборками?

А ещё оказалось, что Лана устроена гораздо сложнее, чем думалось ранее. Она задорно, на равных, болтала в клубе с молодёжью, смеялась их шуткам и вообще, жила на все сто. И при этом сама абсолютно не молодилась, не пыталась изобразить из себя юную девочку — всё это получалось у неё абсолютно естественно, по-настоящему. Наблюдая за ней, Иванов несколько расширил и дополнил свои первоначальные выводы: похоже, в силу жизненного опыта миловидная букинистка выработала некий психологический механизм против старения разума и теперь была как-бы универсалом, не испытывая никакого напряжения в общении с людьми абсолютно разных возрастов.

***

Хорошо здесь. Время течёт медленно, делать ничего не нужно, кормят неплохо. Надо себе такие «тюленьи» недельки иногда позволять, надо...

В дверь постучали.

Сергей повернул голову на звук, без удивления отметив, что на экране вместо новостей идёт какой-то сериал. Задремал, значит.

Стук повторился, а следом донеслось:

— Сергей, ты не спишь? Это я.

Голос был женский, знакомый. Лана.

— Сейчас, — отозвался Иванов, с неохотой вставая с кровати и кутаясь в халат с эмблемой отеля. — Иду!

Женщина оказалась одна. Одетая точно так же — в казённый халат и тапочки.

— Пустишь?

— Входи, — посторонился парень, освобождая проход.

Вечерняя гостья прошла в номер, взяла стоявший у зеркала стул, поставила в центр комнаты, села. Что-то ей не понравилось, и через секунду стул вернулся на своё место. Не спрашивая разрешения, она деловито забралась на Серёгину кровать, положила свободную подушку поудобнее и, развалившись на боку, по-хозяйски спросила:

— Ты чего стоишь, как в гостях? Лезь сюда. Дело есть.