Макс Фрай - Зеленый. Том 2 [litres]

Одарил напоследок очередной лучезарной улыбкой, наклонился к самому уху, шепнул:

– Ты обязательно справишься. Это не утешение, а прогноз. Где-то на бесконечном луче линейного времени уже появилась точка, в которой все получилось, и я ее вижу. Не могу разобрать, далеко она или близко, но есть, это главное. Все, что тебе осталось – в эту точку однажды прийти.

Оставшись один, Эдо включил было плеер, но почти сразу выключил: музыка сбивала с толку, мешала вспоминать. Не было никакой музыки, когда он сидел рядом со Стефаном, который позвал его выпить пива, веселился, подначивал, болтал о пустяках, и вдруг весь мир стал зыбким, текучим, окутанным сияющей паутиной, от одного вида которой хотелось плакать, смеяться, летать. И сейчас сразу же захотелось, хотя он пока ничего подобного не увидел… А может, увидел? Вот что это на мгновение вспыхнуло? Вдруг это и были они?

Вскоре он убедился, что Стефан каким-то образом действует на расстоянии. Причем, похоже, только он и помогает увидеть линии мира, больше ни черта. Что ни делай, как себя ни накручивай, какие подробности в памяти ни воскрешай, как ни имитируй возвышенное настроение, толку от этого ноль. Но стоило вспомнить, как сидели со Стефаном, пили пиво, болтали о ерунде, и реальность опять начинала пульсировать, течь и сиять. Недолго, но вполне достаточно, чтобы заново убедиться: на Этой Стороне линии мира не золотые, а перламутрово-белые. И тоньше, почти невидимые. И движутся гораздо быстрей.

Практика оказалась хуже горького пьянства: вчера на рогах до комнаты все-таки как-то добрался, а сегодня уснул под столом на веранде, как последний босяк. Впрочем, под утро вернулась Марина и его не прирезала, а только подняла с пола и отвела в постель. Еще и одеяло заботливо подоткнула. И, если, конечно, не примстилось спросонок, зачем-то погладила по голове.

Состав и пропорции:

водка – 30 мл;

белый ром – 15 мл;

ликер «Blue Curaçao» – 15 мл;

ананасовый сок – 50 мл;

лед.

Все ингредиенты смешать в блендере со льдом, перелить в коктейльный бокал. Сверху дополнительно для украшения брызнуть несколько синих капель ликера «Blue Curaçao».

Нёхиси поджигает очередной небесный лоскут; мы сегодня их уже хренову тучу спалили, пару дюжин, никак не меньше. У нас тут экологическое безотходное производство: продырявил небо над городом – сразу сожги то, что у тебя в условных руках после этой процедуры осталось, пусть пепел развеется по ветру и растворится в воздухе, этим коктейлем очень полезно дышать, от него в голову лезут такие шальные мысли, словно тебе снова – нет, не семнадцать даже, а девять лет. И ходить под продырявленным нами небом тоже полезно, потому что из невозможных, невидимых глазу, не фиксируемых приборами прорех на головы не подозревающих о своей удаче прохожих льется потусторонний свет. Они его, конечно, не чувствуют, не замечают, даже не могут вообразить, но Нёхиси говорит, это как радиация – накапливается понемногу, а потом внезапно – бабах! – есть эффект. Он вообще оптимист; ну, в его положении это нормально, поди не стань оптимистом, когда привык смотреть на вещи с точки зрения вечного всемогущего существа. Я все надеюсь однажды заразиться его запредельным оптимизмом и жить потом припеваючи, без экзистенциальных кризисов, положенных всякому, кто рожден на земле человеком, что с ним после милосердно ни сотвори. Но кстати, из того факта, что я всерьез надеюсь заразиться его оптимизмом, следует, что я уже и так вполне оптимист.

– Как же все-таки удачно, что зимой тут такие длинные ночи! С этой вашей нелепой материей даже я без тьмы не справляюсь. Ничего тут толком не сделаешь без темноты, – говорит Нёхиси, спрятав в карман зажигалку и обняв меня огромным, теплым, как плед, крылом.

Это он очень вовремя, потому что двойственность моего устройства до сих пор регулярно сбивает с толку меня самого. Особенно в те моменты, когда я одеваюсь, чтобы выйти из дома. Тут демоническая природа берет управление в свои руки, говорит: так, сейчас будет красиво! – и обычно, надо отдать ей должное, действительно отлично выходит, хоть невидимым вовсе не становись. Но «красиво» далеко не всегда означает «практично». То пальто до пят в разгаре июля, то шелковая сорочка зимой. А потом посреди прогулки во мне внезапно просыпается человеческая природа. И, в зависимости от обстоятельств, клацая зубами, или обливаясь потом, робко замечает: чего-то мне не того.