Антон Текшин: Волшебство не вызывает привыкания — 3 [СИ]

Я с рычанием вцепился в него единственной рукой, пытаясь хоть как-то задержать стремительный распад, и ткнул туда же обожжённую культю. Боль душевная заглушила физическую, позволив ненадолго забыть о ране. Но песок равнодушно струился сквозь пальцы, будто поскорее хотел вернуться на землю.

— Его больше нет, он отправился к родным, — попытался успокоить меня Платон. — Ему там будет лучше.

— Да откуда тебе… — огрызнулся было я, но тут же осёкся. — Правда?

— Я не могу врать, — изобразил подобие улыбки мальчик, убирая тряпки. — Дяденьке всё равно пришлось бы скоро уходить. Долго с ангелом смерти не прожить, и он это знал.

— Да уж, это был тот ещё херувимчик. А что ты делаешь?

— Нужно завершить распад, чтобы он больше ни к кому не пристал.

Снова попав под солнечные лучи песок стал шипеть, пуская чёрный дымок. Я помог мальчику окончательно его открыть и даже срубил пару ветвей на ближайшем дереве, чтобы избежать малейшей тени. Прожаривать, так на совесть. После чего волшебный топор окончательно превратился в металлическую болванку, а я — в безоружного инвалида.

Даже простенькое заклинание мне сейчас было не под силу, так как второй указательный палец валялся сейчас чёрт знает где. А одним я могу только укоризненно погрозить врагу, если ещё кто-то остался.

— Не переживайте, всё в порядке, — будто прочёл мои мысли слепой ребёнок. — Хорошие дяди и тёти скоро будут здесь.

— О как, ну тогда ладно… А скажи-ка мне, Платон, почему ты сразу не убежал от вредной тёти?

— Она не вредная. Просто запуталась, не разбирала кто плохой, а кто — хороший. Вроде вас.

— Вот уж спасибо!

Я обессиленно плюхнулся рядом с дымящей песочницей, прислонившись спиной к ближайшему монументу. Если помощь уже в пути, то можно немного и посидеть. А вот ложиться лучше не надо — могу обратно и не встать.

— Ты не ответил на мой вопрос. Нас бы очень выручило, отойди ты чуть раньше.

— Простите, я не мог, — понуро опустил голову мальчик. — Тут был ещё кто-то. Очень страшный.

— Где?! — встрепенулся я.

— Он ушёл, отпустил меня. Ему нельзя сильно вмешиваться, а дяденька в камне и так бы победил.

— Поня-я-ятно… Описать его можешь?

Платон уставился на меня бельмами глаз и почти по-взрослому вздохнул:

— Могу, но вам это ничего не скажет. Тётенька часто говорила, что его взгляд пылает праведным огнём. Если вы его встретите, то сразу узнаете.

— А что он хотел? Нет, не от тёти Глаши, с ней как раз всё понятно. А вообще?

— Как и все остальные, — пожал худенькими плечами мальчик. — Победить.

Три дня в станице поливало, как из ведра, но сегодня погода решила-таки смилостивиться и ограничилась моросящим дождичком. Передышка случилась очень вовремя, ведь по слухам у некоторых жителей окраин уже начало затапливать подвалы. Это людоящерам подобное ненастье в кайф, а вот люди больше к суше склоняются.

Чешуйчатых я помянул не просто так. Жутковатые на вид союзники приплыли в Каневскую позавчера с щедрыми дарами, и до сих пор шатались повсюду, пугая простой народ до икоты. Но потихоньку к делегатам привыкали, не без усилий добродушного Коли Папанина. Ополченец вызвался быть гидом для своих приятелей по рыбалке, и заодно подбивал начальство совершить совместный рейд на парочку соседних лиманов. Продовольственные запасы не отличались большим объёмом, так что согласие было лишь делом времени.

Атамана разрывали тысячами неотложных дел, да и Комиссара я видел всего пару раз. Их благодарность мне была особо не нужна, а они в свою очередь не стремились к контакту, опасаясь неудобных вопросов.

Мавр сделал своё дело, мавр должен уходить. То есть, в моём случае — уезжать.

Долгожданная автоколонна появилась с опозданием в несколько дней. От графика отстали не просто так — на пути появилось новое чёрное пятно, которое пришлось долго объезжать. К счастью, связь наладили достаточно быстро, и маяться в неизвестности мне не пришлось. Количества порталов в день штурма станицы не хватило для полноценной магической бури, позволив радиоэфиру быстро прийти в себя. Опять же вопрос — как одна девушка, пусть и очень шустрая, смогла перебросить целую ораву монстров за ночь. Но выживших членов общества «Возрождения», как они себя сами называли, держали подальше от любопытных глаз и никого к ним не подпускали. Так что можно было строить теории вплоть до одурения.

То же самое касалось и Платона. Хотя мальчик всё же успел рассказать несколько интересных вещей. Например то, что руководство станицы выходило на связь с Глашей через посредников, но диалога у них не получилось. В результате чего началась настоящая война на взаимное уничтожение, унесшая множество ни в чём не повинных жизней. Можно ли было всего этого избежать? Зная фанатичность жрицы и упрямство казаков, лично я в этом сомневался. Всем нужен был юный гений, способный усиливать магические способности.