Генрих - Отпуск на всю жизнь

Квартира Сашка Пистимеева.

30 марта, понедельник, время 12:30.

– Ты руки помыл? – я стараюсь изо всех сил, но мой вопрос всё равно дышит угрозой. Дана внутри вообще бьётся в натуральной истерике. С трудом её удерживаю. Я! Её! С трудом удерживаю!

Да не, всё объясняется элементарно. Ясно сознаю, что Дана абсолютно права, поэтому и.

Сашок глядит на меня с огромным недоумением: «Какие руки? Зачем помыл? Девочка, ты чего?». Он жрёт, именно жрёт руками, мой пирог прямо в своей комнате. Кажется, он руками и отломил половину. Вот гнида! Я ему четыре больших пирога принесла, два с капустой, два с мясом. Всё утро с мачехой ударно трудились. Себя, конечно, не забыли. Когда я уходила, мачеха ещё четыре в духовку завела. Задуманные изначально пирожки эволюционировали в пироги под давлением рациональных соображений. Их быстрее и проще делать.

И сейчас этот немытый перец меня бесит. С первых минут общения. До точки кипения я давно дошла, сейчас давлю копящиеся пузырьки, но вот-вот взорвусь. Удерживает только одна идея. И я её использую!

Внешне он ничего. Как тот Иванушка-дурачок из сказки. Накормить, причесать, помыть в трёх водах, приодеть и можно какую-нибудь провинциальную принцессу засватать. Только быстро, пока не раскусила. Вихраст, симпатичен, глаза умные. Телосложение не ахти, но до гордого звания тщедушного не дотягивает.

А бесит по простой причине. Об элементарных правилах приличия никакого представления. Хотя нет, скорее всего, просто игнорирует. Не может человек даже в его пятнадцатилетнем возрасте не знать, что даме, пришедшей в гости, надо хотя бы стул предложить. Затем чаем угостить. Хотя бы. Еду мы сами принесли, на всех хватит. Ни-че-го! Унёс сумку на кухню, нас туда не пустил. Мне заходить туда не надо, я и так знаю, что там.

Комната. Я огляделась, потом мне стоять надоело, скидываю какой-то хлам с кушетки прямо на пол и осторожно усаживаюсь. Сашок хотел что-то сказать, но передумал, когда напоролся на мой взгляд. Бардака от моего жеста больше не становится, скинутый хлам ложится вторым слоем на уже лежащий на полу.

По делу он объяснял, надо признать, достаточно толково. Да и наглядными пособиями, как-то: дисководы, какие-то платы, плоские кабельные шлейфы, завалена вся комната. Плюс к этому стоит отдельно системный блок (о, какие мудрёные слова я теперь знаю!) со снятой верхней панелью. Старую модель компьютера он на запчасти пустил. Смотри – не хочу.

Отсортировали литературу.

– На руки могу дать не всё, – категорично изрекает хозяин окружающего нас хаоса.

Разберёмся. Не даст он…

Через десять минут всё рассортировано на три кучки, две побольше, третья всего из двух книг и брошюрки.

– Вот это – хлам, – показываю на одну из больших, – Можно выбросить, можно в библиотеку сдать. Для начальной школы сойдёт.

– Вот это можно почитать. Через страницу, но можно, – указываю на вторую большую.

– Их можешь взять, – соглашается Сашок, – С отдачей.

– Вот, – показываю на самую маленькую стопу, – золотой фонд. Они мне нужны.

– Не дам! – Сашок категоричен, – Здесь читай, с собой не дам.

Затем срывается и уходит. Возвращается с половиной моего пирога на газетке. А тарелку не мог взять?

Пока он ходил туда-сюда, запрягаю Сергея переписать всю литературу. Потом пройдусь по книжным местам. И вот он пишет на табуретке, притулившись прямо на полу.

И вот тут я взрываюсь. Сразу после вопроса о мытье рук. И одновременно успокаиваюсь. Такой вот контролируемый направленный взрыв.

– Серёжа, посмотри на него, – Сергей бросил короткий взгляд и отмахнулся, мол, знаю я!

– Нет, ты посмотри внимательно на его руки, – я настойчива, и от моего тона Сашок ёжится.

Сергей послушно смотрит, переводит вопросительный взгляд на меня.

– Вот представь. Он заходит в туалет, брызгает в унитаз, потом чешет разные места и уходит. Рук не моет. Не моет ведь?

Сергей молчит, но в его взгляде красноречивая уверенность.

– По большому сходит, тоже не моет, – а вот теперь удар! – Ты заметил коричневые следы у него на руках? И под ногтями ночь безлунная. А ты с ним за руку здоровался.

– Чего?! – Сашок страшно возмущается, но руки прячет. Сергей подскакивает и срывается за дверь.

Я молча смотрю на Сашка, глаза наливаются бешенством. Тот старается на меня не смотреть. Сейчас ты мне ответишь за всё! Катрина встаёт на тропу войны и Дана вздыхает с облегчением, она оказалась жуткой чистюлей. И правильно! Это мы с нашим непробиваемым иммунитетом можем есть с земли. Людям такое противопоказано. Поэтому повышенная брезгливость Даны никогда не встречала противодействия с моей стороны. Я молча жду. Ага, дождалась!