Андрей Васильев - Тёмные пути

Чистая правда. Живой пример тому – Митрохин. Двигали им, может, и лучшие чувства, но что в результате вышло? И не сомневаюсь в том, что раньше или позже существа, некогда приходившиеся ему женой и дочерью, до него самого доберутся, это всего лишь вопрос времени.

– Хотя, разумеется, есть и те, кто благополучно существует на стыке двух миров, – добавил Ровнин. – Такие люди чуют черту, которую не стоит переходить. Да и ты, Валерий, сам из их числа. Но мы отвлеклись от основной темы разговора. Итак, серьги. Францев отправил меня в клинику, и там мне продемонстрировали сразу несколько пациенток с удивительно схожей симптоматикой, причем в каждом из случаев доктор испытал определенные затруднения с постановкой диагноза. Вроде бы стандартное диссоциативное расстройство идентичности, но какое-то странное, необычное. Меня это заинтересовало, я пообщался с этими бедолагами как смог и понял, что истоки болезни, похоже, лежат в несколько иной, не медицинской плоскости. Францев меня выслушал, подключился к делу, и быстро выяснилось, что я совершенно прав. У каждой у этих женщин припадки невероятной ярости по отношению к мужу сменялись периодами… назовем это так – раскаяния, и каждая из них в итоге чуть не убила своего супруга, парочка невезучих мужей даже в больнице оказалась. Кухонный нож, знаешь ли, страшное оружие, хуже любой финки. А после выяснилось, что этим двоим еще повезло, вот так-то. В то же самое время в Сербского находилось несколько пациенток, которые все же достигли успеха в своих начинаниях и убили своих мужчин.

– И каждая из них в свое время являлась владелицей вот этих сережек, – подытожил я.

– Именно, – подтвердил Ровнин. – И заметь, Валерий, это не самый скверный предмет из тех, что мне встречался. Так что, подытоживая, скажу вот что: лучше пусть добро из земли придет в твои руки, а после перейдет к тем, от кого знаешь, чего ждать.

– Резонно, – признал я. – Олег Георгиевич, у меня есть предложение.

– Какое? – заинтересовался начальник Отдела. – Излагай.

– Давайте вы мне сразу скажете, что от меня хотите, а? Без дальних заходов, без реверансов. Я бы с удовольствием выслушал еще пару историй, тем более что они крайне любопытны, но, если честно, мне очень хочется домой. Последние дни больно суетные выдались, про нынешнюю ночь я уж и не говорю. Так что не стесняйтесь, переходите к делу.

– К делу. – Ровнин снова пыхнул трубкой. – Хорошо. Валер, тебе нужны были эти серьги? Бери.

И он пододвинул ко мне коробочку.

– Насовсем? – немного оторопело спросил я.

– Насовсем не могу отдать, – чуть виновато признался Олег Георгиевич. – Они же подотчетные, проходят по ведомостям хранения. Но тебе же они не для коллекции нужны, верно, а для других целей? Я кое-что про Хранителей кладов знаю, хоть лично ни с одним знаком не был, потому более-менее представляю, что у них к чему.

Я пододвинул к себе футляр, но держа его за самый краешек, чтобы даже случайно, даже кончиком пальца не коснуться блестящего металла.

– Вот так просто?

– Жизнь – вообще несложная штука, – усмехнулся Ровнин. – Просто люди отчего-то всегда стараются идти по ней самым запутанным путем. Такова человеческая природа – если нет сложностей, то мы сами их себе создадим. Бери и делай с ними то, что тебе нужно. Прямо сейчас.

– Хорошо, – подумав пару секунд, ответил я. Да, мне не очень хотелось проходить через процедуру соприкосновения с душой предмета на их глазах, но выбора-то не имелось. Или так, или никак. Надо думать, на то расчет и был. – Только вы не пугайтесь, у меня нет эпилепсии или чего-то такого, так что, если я на пол повалюсь и глаза под лоб закачу, скорую не вызывайте.

– Веселая жизнь у Хранителя кладов, – заметил Михеев.

– Не без того. – Я провел ладонью над серьгами, камушки которых посверкивали в лучах вечернего солнца, проникающих в кабинет через окно. – Утром не знаешь, что вечером случится.

– А, ну, тогда все у тебя нормально, – отмахнулся Павел. – Мы всегда так живем.

Отвечать ему я ничего не стал, просто опустил руку на серьги. Раз решил, надо делать, чего зря время тратить?

В ладонь тут же словно две иголки воткнулись, одна – огненно-горячая, а вторая – мертвенно-ледяная, потолок кабинета завертелся, через секунду превратившись в воронку, а следом за тем я ощутил, что куда-то лечу.

Впрочем, это продлилось недолго – уже через пару мгновений ноги снова ощутили под собой земную твердь, вернее, пол, а уши чуть не оглохли от женской перебранки, ведущейся на самых что ни на есть повышенных тонах.