Харитон Мамбурин - Изгнанник на цепи

Эдвину Муру было бы с высокой колокольни чхать на возможные репутационные потери в Японии. Серьезных претензий к лучшему в мире целителю никто бы не предъявил, более того, даже меня бы заткнули/макнули в грязь/убили, вздумай я прийти с железобетонными доказательствами куда угодно. Слишком уж нужен и важен миру хороший друг моей бывшей семьи. А уж если бы я психанул, выдав так желаемый английскими лордами фейверк на всю страну…

— Ашина-доно, — взял слово я, — Мне, поверьте, неловко за то, что я посмел ввести вас в заблуждение, но, уверяю вас, подобный казус случился только из-за охватившего меня восхищения вашим кораблем, отвагой ваших солдат и трепетом лицезрения вас вживую. Все это случилось настолько внезапно…

— Хватит маяться дурью и задымлять помещение, мальчишка, — нахмурился японец, вставая одним гибким слитным движением, — Ты обманул меня, убил кровную родню одного из могущественных людей мира и унизил императорское семейство, выставив брата императора низким вором. Думаешь, что долго проживешь после всего этого?!

— Думаю, да.

От моего невозмутимого ответа старик завис с поднятой в воздухе ногой. Постояв так пару секунд, он поставил конечность на холодный тюремный пол, полностью развернулся ко мне и скрестил руки на груди.

— Убеди меня! — потребовал он, — Убедишь — и я забуду об обмане! Даю слово!

Первым я назвал то, что буквально бросалось в глаза. Невиновность. Во всех происшествиях де-факто и де-юре, я был совершенно не виноват. Самое обычное поведение смелого и не очень умного дворянина, защищающего свое имущество и честь. Я стрелял, убивал, нападал и защищался строго в рамках Кодекса. Конечно, подобная мелочь из уст «свободного рыцаря» никого бы не заинтересовала, если бы не одно «но». Мне полагалась защита, а её представили лишь двумя наивными девчонками.

Почему? Неизвестно. Загадка сия великая есть, но отвечать на нее перед императором кому-то придётся. Если он, конечно, изначально был заинтересован в том, чтобы мои упражнения с Героем увенчались успехом.

На этом месте старик с фиолетовыми прядями в волосах задумался, теребя себя за узкую бородку.

«Второй» фактор был не менее прозаичен. Чересчур смелые действия Таканобу Исаму и Эдвина Мура на фоне творящейся в стране катавасии с культистами. Тут рельсы подрывают, хабитаты горят, в городах волнения, а эти господа смело накаляют обстановку. Зачем? Почему? Откуда столько смелости? Для господина Исаму выступить сразу против царственного брата и против семи влиятельнейших родов империи как-то чересчур героически, не правда ли? Конечно, если бы я сунул хвост между ног и проглотил бы похищение невесты, то подобного впечатления не было… но имеем, что имеем.

В-третьих, был «Паладин». Энергично избавляя себя от комьев засохшей грязи, я популярно объяснял Кензо как ценность самого СЭД-а, так и нужду Японии в пилоте, который не станет прислушиваться к кому-либо, кроме своего монарха. Продемонстрированное же мной «нежелание прислушиваться» ко всем, включая Мура, Таканобу и самого Ашино, мало стоить не может. Если императору нужен верный палач — то стоит просто избавить ценного претендента от мусора, который налип на его жизнь… по чужому попустительству.

— Есть еще четвертое и пятое, Ашина-доно, — добавил я, вновь закуривая. Старику определенно не нравился запах табака. Убирая огонек с пальца, я продолжил, — Четвертый столп моей не такой уж и крепкой уверенности в том, что все окончится хорошо… заключается в том, что в данный момент мне плевать, выживу я или нет. Более того, я предпочту смерть, чем продолжение такого жалкого существования.

— Ты саботируешь договор?! — прищурился дед.

— А чем я лучше вашей страны? — удивился я, — А вот пятое я вам не скажу. Оно только для ушей императора.

После этих слов Кензо, не сказав ни слова, просто ушел. А я лег на койку дымить сигаретой, подводить итоги жизни и праздновать свой шестнадцатый день рождения.

Несмотря на мрачность сложившейся ситуации, я был доволен как слон, заскочивший на огонек в лавку горшечника. По счетам я расплатился красиво, с размахом и душой, не скупясь на чаевые и дарственные подписи. Акулы, искренне полагавшие, что с мальком можно не церемониться, готовятся к похоронам, придумывают оправдания, строят планы мести, которая, скорее всего, никогда не осуществится.

Рейко… с ней вообще все замечательно. После произошедшего инцидента, который станет достоянием общественности со страшной скоростью (на не случившейся свадьбе было множество свидетелей), к ней остерегутся соваться с неприличными предложениями. Испепелит и кивнет не на какую-то там мартышку, а на императорскую семью! Мол, похищали меня уже, пуганая я. Имею право на самооборону.