Владислав Картавцев: Факультет. Курс третий

Вместе с тем, Кирилл испытал сильное облегчение, когда они вернулись на родину. Чужбина – она и есть чужбина, и даже магические упражнения не делают ее ближе. И, находясь на чужбине, поневоле теряешь энергию – а дома и стены помогают!

Несколько дней Кирилл восстанавливался, а потом заявился в МИД – к Щербеню. Павел Иванович уже «рыл рогами землю» от нетерпения и немедленно загрузил Кирилла работой по профилю.

Задание было непростым (впрочем, как и всегда). Щербень вывалил перед Кириллом целый ящик бумаг – копии и оригиналы на различных иностранных языках (и китайский, и арабский, и английский, и немецкий, и французский, и итальянский, и испанский – и т. д.) и выдал диск с огромным количеством документов – в придачу к коробке. И, хитро подмигивая, попросил Кирилла дать ответ – что он обо всем этом думает. Обо всем – это значит, о каждом документе и о каждом файле!

«Сестры не могли нарадоваться. В день бала они ни на шаг не отходили от зеркала, примеряя наряды. Наконец, вечером, разряженные и расфуфыренные, они уселись в карету и поехали во дворец. Но перед отъездом мачеха строго сказала Золушке:

– И не думай, что ты станешь бездельничать, пока нас не будет дома. Я найду для тебя работу!

Она огляделась по сторонам. На столе, около большой тыквы, стояли две тарелки: одна с просом, другая с маком. Мачеха высыпала просо в тарелку с маком и перемешала.

– А вот тебе и занятие на всю ночь: отдели просо от мака!

Золушка осталась одна…»

Кирилл уныло выслушал Щербеня, пожалуй, первый раз, начиная с момента их знакомства, испытывая желание покрыть его с ног до головы нецензурными словами – то бишь матом.

«Это ж надо такое придумать! Да тут работы – минимум на несколько лет, и, кажется, я стал сильно похож на Золушку? В свободное, так сказать, от каникул время!», – Кирилл глубоко вздохнул и покорно утащил коробку в «пещеру Аладдина» – изучать, анализировать ощущения и видение и записывать результаты в толстую тетрадь в клетку.

Время в «пещере Аладдина» текло незаметно – и, кроме того, здесь Кириллу было так привычно и так комфортно, что он чувствовал себя совсем как дома. И, соответственно, его энергии были расслаблены и очень восприимчивы. А для себя он сразу решил, что будет просматривать документы неспешно – для начала определяя, имеют ли они хоть какую-нибудь ценность, и отсеивая ненужные.

В процессе работы выяснилось, что коробочка – очень даже непростая, и документов, требующих дополнительного подробного рассмотрения, в ней – пруд пруди. А это означало, что Щербень нагрузил Кирилла не просто так (чтобы было, чем заняться), а очень даже по делу. И злость на Павла Ивановича у Кирилла прошла сама собой, и он испытал к нему даже некоторое чувство признательности – за то, что ценит и доверяет.

Доверяет – потому что не было никакого сомнения: документы из коробки добыты либо не совсем законными дипломатическими методами, либо – резидентурой разведки. А где резидентура – там все очень серьезно. И Кирилл принял для себя решение – во время каникул появляться у Щербеня как можно чаще. Тем более, особых планов на оставшуюся часть лета не было – не считая Маши.

Она позвонила Кириллу сама. Примерное за неделю до ее звонка Кирилл почувствовал, что «девушка созрела». Маша – как и положено богатой красавице, у ног которой лежит весь мир, долго боролась сама с собой, убеждая себя, что негоже ей проявлять инициативу, но интерес к персоне Кирилла был так высок, что она не выдержала.

– Привет, это я! – голос Маши звучал несколько возбужденно. – Не ожидал моего звонка?

– Ух ты, вот это сюрприз! – Кирилла так и подмывало сказать «Да чего там не ожидал! Уже неделю как!», но он сдержался. С девушками так нельзя – девушка должна олицетворять собой тайну (и тайну тайн), и демонстрировать, что ты заранее знаешь, как она поступит – верх глупости!

– Ага! – Маша не скрывала своей радости. – А ты ведь, вроде, крутой маг (или что-то типа того), мог бы и догадаться! Выходит, у твоих чар есть предел, за который ты перешагнуть не в силах?

– Само собой! – Кирилл быстро прикинул, как вести разговор. Пожалуй, смешливая, немного ироничная манера будет в самый раз. – Что новенького, как жизнь вообще?

– Отлично! – Маша громко фыркнула. – Ты не перестаешь меня удивлять. Все МЧ, с кем я общаюсь, завидев или услышав меня, тут же делают стойку и плотоядно, как у пуделя, высовывают язык – в надежде, что им обломится что-нибудь из сладкого. У тебя же – ничего подобного! Ты со всеми девушками так холоден и отстранен, как со мной?