Софья Подольская - Жизнь навыворот

– Фиахон?

– А? – только и смогла выдохнуть Серафима, плотнее прижимая к шее такую упоительно прохладную ладонь к шее.

Мягкие поглаживания уняли огонь.

– Извини, – она склонила голову на плечо, но тут же выпрямила, вспомнив о треклятых накладных ушах, – задумалась.

Короткий взгляд выхватил Дашу, медленно стекающую спиной с плеча партнера на бедро. Как у нее только платье держится?

– Это танго, оно вот такое.

– Как поединок, – задумчиво произнес Аргит, – или…

– Или, – Серафима отступила, сминая чудесно не мнущуюся ткань туники, – но тут, похоже, встретились профессионалы. Это красиво.

– Красиво, – согласился потомок богини Дану, – надо пробовать.

– Я так не смогу, – во вздохе Серафимы слышались печаль, восхищение и легкая зависть.

Даша горела, взвивалась языком неистового пламени, чтобы в следующее мгновение покориться партнеру, прильнуть, ласкаясь, и вновь отторгнуть.

– Почему?

От искренности его недоумения стало тепло.

– Ну…

– Има красивая, – спокойно сказал Аргит, перехватывая ее за талию. – И когда поединок, и когда секс. Надо пробовать.

– Только дома, – чтобы не расплыться в совершенно дурацкой улыбке Серафима прикусила губу.

– Дома, – согласился он, пересчитывая застежки корсета.

Бой курантов, и на двенадцатом на гостей обрушивается водопад блестящих конфетти.

Хрустальная песнь бокалов обещает исполнение всех желаний.

Брызги шампанского.

Медвежьи объятья Захара. Аккуратные поцелуи за миллиметр от щек с Дашей, дабы не испортить макияж. Игорь в твидовом костюме с новехонькой трубкой в руках, устал соглашаться, что, да, он сыщик с Бейкер-Стрит, а никак не известный профессор Оксфорда. Улыбки, смех, странная эйфория, которую периодически портит подозрительное жжение в горле.

К утру Серафима смирилась с грядущей ангиной и удивилась, вечером обнаружив себя совершенно здоровой. Эльфийская постельная магия не иначе.

Остаток первого дня года начался лениво. Кофе, «Оливье», переписка в мессенджере с довольной, как отхватившая цистерну сметаны кошка, Дашей. Савелий, примеряющий угги с эксклюзивной росписью под хохлому, и рычащий на новый комбинезон Айн.

Вызов от диспетчера с просьбой заглянуть в соседний дом – проверить жалобу. По всем приметам пустышка, но бабуля звонит уже третий раз, а дежурный инспектор сейчас на вызове.

Решив, что сверхурочных много не бывает, Серафима оставила Аргита с Айном исследовать двор, а сама поднялась к указанной квартире, которая, как и предположил диспетчер оказалась чистой. То есть известные мифологические и прочие сущности там отсутствовали, зато присутствовали кошки. Очень много кошек и нечесаная женщина в халате настолько грязном, что первоначальный цвет его Серафиме угадать не удалось. То ли синий, то ли зеленый.

Бабка поминутно крестилась, сплевывала через левое плечо и возила по груди замызганным куриным яйцом. Отбившись от кошек и немытой, поди, пет десять чашки с подозрительной жидкостью, выдаваемой хозяйкой за чай, Серафима позвонила Теме, а потом в скорую. Для этого пришлось закрыться в туалете – бабуля начала что-то подозревать.

В туалете тоже были кошки. На одну из них она, кажется, наступила.

Когда скорая таки приехала, Серафима с хозяйкой кружили по комнате.

– Вот, – сказала она, аккуратно, выбивая у женщины очередной острый предмет, – забирайте ее.

Осознав масштабы возни с оформлением и внезапно понадобившейся полицией, Серафима позвонила Аргиту и попросила ждать ее дома. ОК, встретить, когда она закончит.

Истошный женский вопль догнал ее на лестничной клетке.

Серафима замерла, а после повторного бросилась обратно, перепрыгивая через две ступеньки зараз.

Почему она остановилась на третьем этаже, Серафима не знала. Просто зудящее мелким комаром чутье скомандовало: «Стоять!», – и указало на застарелый пролежень двери с остатками дермантина.

Захрипел звонок.

Зверея от доносящихся с той стороны сдавленных вскриков, Серафима до боли вжимала палец в давно оплавленный и зарубцевавшийся пластик, а второй рукой набирала сто два. Нажать вызов не дали звуки разбившегося стекла, маты и пьяное шарканье.

– Кто?

– Люся, соседка. Слыш, твоя мне триста рублей занимала. Отдать хочу.

Серафима понадеялась, что мужик в алкогольном ударе не станет задавать ненужных вопросов, а быстро конвертирует дензнаки в поллитру и дверь таки откроет.

– Вот же сука, дома жрать неча, а она одалживает! Давай!