Кассандра Клэр - Отбрасывая длинные тени

«Да, мои дорогие», — сказал Джем. — «Да.»

— Слава Ангелу, — выдохнул Джеймс. — Сердце Мэттью разбилось бы. Все наши сердца.

Брат Захария не был так уверен в сердце Мэттью, после того, как он совершил это зло, но он не хотел расстраивать Джеймса и Люси.

«Идите в библиотеку. Там зажжён камин. Я пошлю к вам Мэттью.»

Когда он вошел в зал для завтрака, он обнаружил, что Мэттью, который всегда был золотом и смехом, сжался в своем кресле, как будто он не мог вынести того, что должно произойти.

— Моя мама, — прошептал он сразу, голосом хрупким и сухим, как старые кости.

«Она будет жить,» — сказал Джем, и смягчился, увидев боль мальчика.

Джеймс знал сердце своего парабатая лучше, чем Джем. Было время, когда Уилл был мальчиком, которого все считали худшим, не без причины, кроме Джема. Он не хотел учиться у Безмолвных братьев суровому суждению или менее прощающему сердцу.

Мэттью поднял голову к брату Захарии. Его глаза рассказывали о муках, но голос были ровным.

— А ребенок?

Брат Захария сказал:

«Ребенок не выжил.»

Руки Мэттью сжали край стула. Его костяшки были белыми. Он выглядел старше, чем два дня назад.

«Мэттью,» — сказал брат Захария, и оградился от своих братьев в своей голове, как мог.

— Да?

«Полагайся на Безмолвного брата в молчании,» — сказал Джем. — « Я никому не расскажу о Теневом рынке или каких-либо сделках, которые ты мог там совершить.»

Мэттью сглотнул.

Джем подумал, что его собрались поблагодарить, но Джем сделал это не из-за благодарности.

«Я никому не скажу,» — сказал он, — «но ты должен. Слишком долго хранящийся секрет может убить душу. Однажды я видел, как секрет почти уничтожил человека, самого прекрасного из когда-либо созданных. Такая тайна похожа на хранение сокровища в гробнице. Мало-помалу яд разъедает золото. К тому времени, как дверь будет открыта, не останется ничего, кроме пыли.»

Брат Захария смотрел в молодое лицо, которое было таким светлым. Он ждал и надеялся, что это лицо снова озарится.

— Все это о Теневом Рынке, — запнулся Мэттью.

«Да?» — сказал Джем.

Мальчик отбросил свою золотую голову.

— Прости, — холодно сказал Мэттью. — Я не знаю, о чем ты говоришь.

Сердце Захарии упало.

«Так тому и быть,» — сказал он. — « Джеймс и Люси ждут тебя в библиотеке. Они сделают все, что могут, чтобы тебе стало легче.»

Мэттью встал со стула, двигаясь, как будто он вдруг состарился в течение дня. Иногда расстояние, которое держали Безмолвные братья, приводило их к бесстрастному наблюдению, слишком далекому от жалости. Брат Захария знал, что пройдет много времени, прежде чем Мэттью Фэйрчайлду станет легче.

* * *

Библиотека в доме Мэттью была гораздо менее внушительной, любимой и обжитой, чем в Лондонском Институте, однако сегодня именно здесь был разожжен камин, и сидели в ожидании Эрондейлы. Мэттью прошел в комнату шаркающей походкой, словно с зимнего мороза, когда конечности замерзают настолько, что отказываются служить.

Джеймс и Люси обернулись, как по команде, словно ждали лишь его возвращения. Они сидели вплотную друг к другу на диванчике возле очага. В свете огня глаза Люси были такими же загадочными, как у брата, хотя и более светлого и яркого оттенка голубого, чем отцовские, напоминая сердцевину пламени, языками которого служил золотистый цвет глаз Джеймса.

Эти двое Эрондейлов были довольно странной парой: волчье лыко с шипами, выросшее в оранжерее нефилимов. Мэттью не смог бы любить их сильнее, чем сейчас, даже если бы захотел. Люси вскочила и подбежала к нему, протягивая руки навстречу.

Мэттью отшатнулся, с тупой болью осознавая, что больше не чувствует себя достойным ее прикосновений. Девушка бросила на него проницательный взгляд, а затем кивнула. Она всегда была понимающей, их милая Люси.

— Я оставлю вас вдвоем, — решительно заявила она, — можете разговаривать столько, сколько потребуется.

Она протянула руку, чтобы коснуться его, и Мэттью снова уклонился, заметив, что на этот раз обидел Люси, но она просто прошептала его имя и отступила. Он не мог рассказать девушке о том, что сделал, чтобы не видеть отвращения в ее взгляде, но с Джеймсом они были связаны, возможно, хоть у него получится понять.

Мэттью приблизился к камину, хотя каждый шаг давался ему с величайшим трудом. Как только он подошел достаточно близко, Джеймс протянул руку и схватил Мэттью за запястье, притянув вплотную к диванчику, а затем положил его ладонь себе на сердце и накрыл своей. Мэттью заглянул вглубь золотистого огня глаз Джеймса.