Даррен О'Шонесси - Город смерти

— Итак, мистер Райми, вы — последний из направленных ко мне грозных рыцарей. Давненько ко мне не хаживали визитеры. Я как-то даже и соскучился. Еще вчера сказал об этом Аме — это моя дочка — и вот, вуаля! Легки на помине. Желаете что-нибудь заказать? Отбивные на этой неделе близки к великолепию, поэтому, если вы не вегетарианской веры будете…

— Отбивная — это замечательно, — с улыбкой заявил я.

— Пожалуйста, Люси, две отбивные, — сказал он официантке. — Я сегодня одну уже съел, — доверительно шепнул он мне, — но смотрите не говорите об этом Аме, если ее увидите: она вечно меня пилит насчет здорового питания, похудеть уговаривает. Бр-р. Доктора и дочери, мистер Райми — можно вас называть Капаком? Можно? Хорошо. Доктора и дочери, Капак: либо они прежде времени сводят тебя в могилу, либо заставляют жалеть, что ты еще не в могиле. Но куда же нам без них?

И так он болтал не переставая, пока мы ждали отбивных: рассказывал мне о своих врачах, о ресторане, о клиентах. Я любезно улыбался, кивал головой, выгибал брови, задавал вопросы, как только он умолкал, чтобы перевести дух. Вот за что я больше всего ненавижу работу страхового агента — за эти хождения вокруг да около, за милые глупости, которые приходится произносить прежде, чем удастся перейти к делу. Обычно я терпел, старался за это время изучить клиента, но сегодня я нервничал, голова была забита Адрианом, и приходилось делать большие усилия над собой, чтобы сдержать досаду.

Как только Кафран отводил от меня взгляд, я исподтишка озирался по сторонам, высматривал официантку с отбивными, поглядывал на клиентов. У окна я увидел другую официантку — она подавала десерт. Хорошая фигура. Красивые ноги. Вот эту девицу я бы попробовал охотно!

Кафран заговорил о фокуснике, которого видел вчера по телевизору. Видимо, это было его хобби — он знал уйму несложных фокусов и вызвался попозже показать мне несколько. Я кивнул, сказал, что буду очень рад. Мой взгляд вновь лениво соскользнул на длинноногую официантку, которая продолжала расставлять на столе блюдечки с десертом.

Она обернулась, и я моментально утратил интерес к Кафрану Риду, продаже страховых полисов и Адриану Арне. Это была женщина с лестницы! Вчера я ее толком не разглядел, но при встрече лицом к лицу опознал безошибочно. И это тело — разве такое забудешь!

Она подняла глаза от тележки, заученно улыбаясь. Заметила меня. Улыбка превратилась в кривую гримасу. Рука выронила нож, который, упав, раскрошил пирожное. Овладев собой, она вернулась к работе, а затем, так быстро, как только могла, сохраняя невозмутимый вид, пробралась к моему столику.

Кафран, подняв глаза, улыбнулся.

— A-а, Ама, — протянул он. — Хочу тебя кое с кем познакомить. Ама, это Капак Райми. Капак — моя дочь, Ама Ситува.

— Здравствуйте; Ама. — произнес я, протягивая ей дрожащую руку.

— Здравствуйте, мистер Райми.

В тот миг, когда наши пальцы соприкоснулись, мой член встал торчком, чуть не прорвав брюки. К счастью, этого не было заметно благодаря столу. Вот была бы стыдоба… Но Ама и так обо всем догадалась, почувствовала взрывную волну, которая пробежала по моей ладони. В ее глазах, в ее особенной улыбке я прочел: она поняла.

— Мы, по-моему, уже встречались, мистер Райми. Я не ошибаюсь?

Голос у нее был красивый — экзотический, нездешний, с легким акцентом, который я никак не мог опознать. Голос, рожденный в стране, где слишком много солнца.

— Пожалуйста, зовите меня Капак, — сказал я ей, когда она высвободила свою руку из моей. — Да, думаю, наши пути скрещивались. Всею один раз.

— Правда? — восхитился Кафран. — Вот совпадение, а? Мир — большая деревня.

— Интересно, где мы встречались, — проговорила Ама. — Хоть убей, не помню. А вы… Капак…

— По-моему, на какой-то вечеринке, — заявил я, оскалив зубы в улыбке. — В городе, где-то в районе центра, если я правильно помню.

— Ну разумеется. Теперь я вспомнила. Мы остановились на лестнице, чтобы поздороваться, правда?

— Именно.

— Вы были приятным собеседником, если я правильно помню.

— Да и с вами было нескучно.

— Хм-м.

Ее улыбку я хотел бы вставить в раму и взять с собой домой. В паузах между фразами она имела обыкновение облизывать губы язычком. Прелестная привычка.

— Надо как-нибудь встретиться и поговорить еще разо-о-ок, — промурлыкала она. — Поболтать о старых временах, о друзьях. Да?

— Я не против, — сказал я.

— Отлично. — Она обернулась к Кафрану и заговорила с ним. Я почувствовал, что между ног у меня просто-таки печка пылает. Я ухватился за край стола, сдерживая дрожь.