КниГАзета . - Приемные родители

За что Сейфулин не любит Ухтомск?

Аяз Вахитович перекатился на своих кривеньких ножках к окну (как хорошо, что под широкими брюками никто не видит, какие они у него тоненькие!) и подумал, что такой вопрос ну совершенно неправомочен.

Лучше спрашивать: за что Сейфулин Ухтомск ненавидит?

О, на этот вопрос ответ был бы дан незамедлительно, развёрнуто и полно! Лидировали бы, конечно, десять тысяч жителей, которые никак не увеличатся до двенадцати, чтоб, наконец, ПГТ — пэ-гэ-тэ! посёлок городского типа!!! — Ухтомск переименовали в город! А уж из этой причины не то, чтобы "проистекли", а вырвались бы, как конфетти из хлопушки, все прочие: полная бесперспективность тутошней жизни, отупляющая монотонность работы, гнетущая невостребованность талантов (разумеется, речь о талантах Аяза Вахитовича), пассивность и безынициативность местных, и если бы не перспективы, которые открывало перед Сейфулиным международное агенство "Флауэр"… то вообще!

Нет, вообще — пора бы Леночке усвоить: в четырнадцать ровно шефу жизненно необходимо получить свои пол-литра чёрного кофе. Всё равно ведь летом никаких забот, ногти покрасить и кофе сварить…

Аяз требовательно хлопнул по звонку, но дверь, кажется, начала раскрываться ещё до того, как затренькал колокольчик в приёмной.

— Леночка, ну наконец-то, я сколько раз дол…

Сейфулин поперхнулся привычной фразой-распеказой: в дверь входила не Леночка.

Далеко не Леночка…

Это были…

Ослепительные!

Роскошные, великолепные…

Ноги!

Они вошли в кабинет первыми.

Сейфулин вспоминал после, не раз и не два, и пришёл к выводу, что всё же они просто оказались тем, что в первый момент впечатлило его сильней всего. Ведь неимоверно длинные, стройные ноги в тончайшем мерцании дорогущих чулок пришли не сами по себе — они принесли свою счастливую обладательницу. Если бы к подоконнику пришвартовался НЛО и его зелёненькие (или синенькие, или какие они там на самом деле) пилоты вступили с Аязом в контакт, его бы это впечатлило не столь сильно. Он же здравомыслящий мужчина, он же знает, что на самом деле никаких НЛО не существует, а есть только выдуманная правительством фигня, отвлекающая внимание плебса, а, раз привиделись "черти полосатые", пора обращаться к специалистам… но это!

Это!..

Это была галлюцинация. Разве могла в кабинет Сейфулина войти живая, настоящая женщина такого класса? С такой идеальной модельной внешностью, в такой одежде, при таком макияже — словно со страниц "Бизнес-журнала" сошла, из статьи о жизни преуспевающей жительницы дальнего зарубежья.

Аяз Вахитович пару раз промахнулся мимо кармана, потом всё-таки вытащил почти чистый носовой платок и промокнул резко вспотевший лоб (какая лысина? Вы о чём? У него, кандидата исторических наук, просто высокий лоб, свидетельствующий о недюжинном уме!)

Галлюцинация улыбалась и не исчезала.

Пауза затягивалась.

Запищал коммутатор. Сейфулин, не глядя, дотянулся, принял вызов.

— А-аяз Ва-ахи-тович! Там к вам посетительница, пускать? — лирично пропел голосок Леночки.

— Поздно, — выдохнул Сейфулин, но тут же, поняв, что дара речи не потерял, исправился, расправил плечи и ещё раз вытер пот и прибавил громкость:

— Здравствуйте, проходите, я директор краевого государственного бюджетного образовательного учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей "Ухтомский детский дом", Аяз Вахитович Сейфулин, а вы, не имею чести быть, э… представленным…

Галлюцинация — или свершилось чудо, и эта женщина реальна? — улыбнулась, обворожительно и мягко. И заговорила — словно в знойной пустыне зажурчал родник:

— Аяз Вахитович, мы же договаривались с вами о встрече на сегодня! На тринадцать тридцать, просто, извините, проблемы с транспортом, мне пришлось задержаться… но я вам об этом писала, вы же получили эс-эм-эс?

Аяз открыл рот.

Закрыл.

Рванул непослушными пальцами ворот рубахи, запутался в узле галстука, закашлялся.

Прохрипел:

— Я же списывался с Алексом Фростом!

Гостья в ответ рассмеялась так заразительно, что Сейфулин, хоть и побагровел, но улыбнулся в ответ.

— Я — Алекс! — она изящно прижала тонкую ладошку к высокой груди. — Я — Алекс Фрост, заместитель руководителя российского отделения агентства "Флауэр"! Просто, видимо, я нигде не говорила о себе так, чтобы можно было понять, что я женщина!