КниГАзета .: Брат

…Вика скептически хмыкнула, пару секунд посмотрела на Сергея, затем покачала головой и снова зашла в особняк. Лавров же, будто впав в детство, продолжал выписывать в морозном сером небе немыслимые пируэты, не замечая ничего и никого вокруг. Если честно, Вика ему даже немного завидовала – хоть один из них нашел, чем себя развлечь, дожидаясь следующего задания. Вика же маялась вынужденным бездельем. Все, чем она увлекалась до этого, ради чего пошла на большие жертвы, после инцидента на горной дороге разом потеряло ценность. Что ей теперь до актерского мастерства? Чем оно может помочь после того, что с ней произошло? Да ничем.

Качая головой, она вышла из узкого холла в каминный зал и застыла, пораженная, не зная, то ли засмеяться, то ли покрутить у виска пальцем. Над бокалами с вином, которые стояли на журнальном столе, упершись руками в колени, с блаженным выражением лица замер Артур. Его ноздри возбужденно подрагивали, будто он принюхивался. Интересно, что он делает? Вика некоторое время наблюдала за ним в недоумении, затем, не выдержав, рассмеялась. Кривошапкин подскочил, как ужаленный, и нервно оглянулся. Он настолько был удивлен и смущен, что Ермолаева почувствовала себя виноватой. Но не успела она начать извиняться, как Артур, приняв невозмутимый вид, хмуро произнес:

- Что ты здесь делаешь?

- Я? - Вика хмыкнула и пожала плечами. – То же, что и ты – ищу, чем себя занять. Переодеться не могу, летать, как полоумная, не хочу. Объясни, чем ты занимаешься – может, присоединюсь.

Она широко улыбнулась и округлила глаза: вид наивной девочки всегда безотказно действовал на мужчин. Они моментально теряли бдительность и становились неосторожными. Это подействовало и на Кривошапкина. Он вмиг расслабился и даже усмехнулся в ответ. Затем, пожав плечами, ответил:

- Да я, собственно… напиваюсь.

Вика удивленно изогнула бровь, села и подперла рукой подбородок.

- Напиваешься? Но как? Разве мы это можем?..

Артур вновь усмехнулся - теперь немного грустно - и скосил глаза на фужеры.

- Шучу. Думал, если смогу ощутить аромат вина, то хоть немного опьянею. Увы, я ошибался – не чувствую ни вкуса, ни запаха. Ни-че-го. Оказывается, быть призраком не так уж и… хорошо.

- Понимаю.

Хмыкнув, Кривошапкин подошел к Ермолаевой, сел в соседнее кресло и склонил голову набок.

- Знаешь, может я тебе не говорил, но этот костюм тебе очень идет…

- Ох, неужели? - рассмеялась Вика. - Мне кажется, тебе не стоит беспокоиться, впереди у нас мно-о-ого времени – еще успеешь повторить это сколько угодно раз…

Она внезапно замолчала и перевела взгляд на картину, висевшую на стене: весы, на чашах которых – светлые и темные шары. На миг Вике стало все равно – где она, с кем и что делает – вся ее сущность потянулась к свету, желая раствориться в нем.

- Вика! Вика!

Ермолаева тряхнула головой, отгоняя видение, и обернулась. Артур недоуменно взирал на нее, ничего не понимая. Рядом с ним стоял не менее удивленный Сергей – и когда успел появиться?

- Все в порядке, друзья мои, - Вика стряхнула с себя нашедшее на нее оцепенение. - Ну что, налетался, Карлсон?

Лавров, продолжая удивленно смотреть на Вику, почесал затылок, затем перевел взгляд на картину.

- И что ты там, интересно увидела? Полчаса пытались до тебя докричаться.

- Что?! Полчаса? Неужто так долго? Странно… Я просто смотрела на весы, думала, сколько всего нам еще предстоит сделать, чтоб заслужить прощение и…

- Прощение? За что? - Артур скрестил руки на груди ухмыльнулся. – Я не считаю себя виноватым в том, что произошло с тем парнем. Причем тут я, если какому-то придурку надоело жить?

Лавров взглянул исподлобья на Кривошапкина и осторожно произнес:

- А я... в общем, я не то чтобы виноват, но так, в общих чертах... Пойми, малыш, я не...

Вика возмущенно взмахнула руками и перебила его:

- Ах не виноват, Артур? В общих чертах, Сергей? Да что с вами такое?! Если вы и дальше будете, как ослы, упорствовать в своих заблуждениях, то мы ничего не добьемся! Так и останемся здесь… на земле.

Кривошапкин, пританцовывая, подошел к Вике и тихо, чтоб ей только было слышно, проговорил:

- Ты так стремишься попасть на небо? Думаешь, там будет лучше?