Филис Каст - Спрятанная

Воспоминания сменились другой сценой с Мартином — по-прежнему в трюме корабля, но несколькими днями позже. Ее возлюбленный держал в руках длинный кожаный шнурок с висящей на нем ладанкой глубокого сапфирового цвета. Мартин повесил оберег на шею Ленобии со словами:

« Этот амулет защитит тебя, дорогая! »

Со следующим ударом сердца воспоминание померкло, и события перенеслись на целое столетие вперед. Повзрослевшая, более мудрая и циничная Ленобия покачивала в ладонях истертую кожаную ладанку, но вдруг мешочек разорвался, рассыпав свое содержимое.

Тринадцать предметов, точно, как говорил Мартин, большинство из которых за столь долгий срок утратили свой первоначальный облик, разлетелись во все стороны. Ленобия вспомнила слабый запах можжевельника, гладкость глиняного черепка за миг до того, как тот превратился в пыль, и крохотное голубиное перышко, рассыпавшееся в ее пальцах. Но ярче всего она запомнила вспышку радости, которую почувствовала в миг, когда среди истлевших остатков любви и защиты Мартина нашла нечто, не поврежденное временем. Золотое кольцо с изумрудом в форме сердца в окружении крохотных бриллиантов.

«Сердце твоей матери, твое сердце, мое сердце, — прошептала Ленобия, надевая кольцо на безымянный палец. — Я по-прежнему тоскую по тебе, Мартин. Я тебя не забыла. Я дала обет».

И снова призрачные воспоминания вернули ее к Мартину, но на этот раз они были не в море. Воспоминание было темным и ужасным. Даже во сне Ленобия узнала место и время: Новый Орлеан, двадцать первое марта 1788 года, вскоре после заката.

В конюшнях начался пожар, и Мартин спас ее, вынеся из огня.

«О, нет! Мартин! Нет!» — Тогда Ленобия кричала, а сейчас постанывала, пытаясь проснуться, прежде чем наступит жуткий конец воспоминания.

Но она не проснулась, а только услышала слова своего любимого и единственного, два века назад, разбившие ей сердце. Она переживала прошлое так, словно оно было настоящим.

«Слишком поздно, дорогая. В этом мире для нас все слишком поздно. Но мы еще встретимся. Моя любовь к тебе не кончится сейчас. Она не кончится никогда… Я разыщу тебя, дорогая. Клянусь».

И когда Мартин схватил негодяя, пытавшегося сделать Ленобию своей рабыней, и вместе с ним вошел в пылающие конюшни, она смогла, наконец, с душераздирающим всхлипом проснуться.

Ленобия села в кровати и дрожащей рукой отбросила с лица мокрые от пота волосы.

Первым делом она подумала о своей кобыле. Благодаря их особой связи Ленобия чувствовала, что ее лошадка Муджажи взволнована, почти напугана.

— Ш-ш-ш, моя красавица, спи. Со мной все хорошо, — произнесла вслух женщина, посылая черной кобыле волны покоя. Чувствуя себя виноватой за то, что расстроила Муджажи, Ленобия склонила голову, теребя кольцо с изумрудом на пальце левой руки.

— Не будь дурочкой! — твердо приказала она себе. — Это просто сон. Я в безопасности. Я не там. То, что случилось тогда, не может причинить мне большего вреда, чем уже нанесло, — солгала себе Ленобия.

«Нет, мне можно снова сделать больно. Если Мартин вернулся — по-настоящему вернулся — мое сердце снова можно разбить».

С губ Ленобии чуть не сорвался новый всхлип, но она сдержалась.

«Возможно, он и не Мартин!» — заявила она себе решительно. Тревис Фостер, человек, нанятый Неферет, чтобы помогать ей в конюшнях, был просто симпатичным отвлекающим фактором — он и его большая и красивая кобыла-першерон.

— Вероятно, на это и надеялась Неферет, нанимая его, — пробормотала Ленобия. — Отвлечь меня. А першерон — просто совпадение. — Ленобия закрыла глаза, блокируя ожившие воспоминания о прошлом, и повторила: — Возможно, Тревис вовсе не реинкарнация Мартина. Знаю, я слишком бурно на него отреагировала, но ведь у меня так давно не было возлюбленных.

«У тебя вообще не было возлюбленных-людей, ты же дала обет не встречаться с ними» , — напомнила ей совесть.

— Значит, у меня давно не было возлюбленных-вампиров. Такое отвлечение пошло бы мне на пользу. — Ленобия попыталась занять свое воображение, обдумывая и отвергая в уме кандидатуры красивых Сынов Эреба. Ее разум не видел их сильных мускулистых тел, а представлял себе карие глаза цвета виски со знакомым зеленоватым оттенком и легкой улыбкой…

— Нет! — Она не будет думать об этом. Она не будет думать о нем.

«Но что, если в теле Тревиса действительно заключена душа Мартина — искушающе шептал грешный разум Ленобии. — Он же обещал найти тебя. Может, и нашел» .