Константин Соловьев - Слуга Смерти

Трактир смерти.

— Ну, к чему уж такие эмоции… Петеру еще дозволено, но ты… Ты ведь не боишься мертвецов, а, Шутник? Я ведь помню, как ты раньше с ними расправлялся. И кличку свою помнишь? Танцующие мертвецы, а… Нет, согласись, что я придумал получше. Гляди!

Он вышел в центр комнаты, развел руками. Так хозяин обходит свою собственность.

— Здесь все свои. Они никуда не торопятся, они живут полной жизнью! Это их любимое местечко, где они проводят всякую свободную минуту. Я частенько им завидую, Шутник: с нашей-то службой когда еще урвешь часок, чтобы посидеть в трактирчике, выпить пива… А они сидят тут годами! Славная компания. Может, тебе еще кажется, здесь неуютно, но уверяю, это только от непривычки, да ты и не знаешь никого. Веришь ли, я знаком с ними со всеми! — Макс покивал головой. — Да, господин тоттмейстер, с каждым лично. Вот это Маркус. Маркус, будь вежлив, поприветствуй ты господ, раз они столь растеряны, что позабыли приличия.

Большой широкоплечий покойник в гражданской одежде встал из-за стола. На нем были очки, но даже через них глаза казались холодными и твердыми, как сваренные вкрутую яйца. Лицо его было тронуто гниением, по подбородку и одной из щек шла цепочка трупных пятен. И сам он выглядел разбухшим, водянистым.

— Маркус заглянул сюда ненадолго, — суфлерским шепотом сказал Макс, поправляя на носу мертвеца очки. — Он из Аугсбурга, прибыл по делам пекарского цеха закупать муку, да зашел сюда и совершенно забылся! Вот что делает даже с внимательным человеком кружка пива! Садись, Маркус, я не стану тебя отвлекать. Честно говоря, — Макс понизил голос, — Маркус сейчас не в лучшей форме. Когда он оказался гостем этого трактира, его тело… мм-м-м… несколько потеряло былой вид, мне пришлось долго работать. Боюсь, в скором времени бедняга Маркус будет вынужден покинуть нас. Конечно, мы, старожилы, будем по нему скучать, однако ничего не поделаешь!

Черные и серые спирали мельтешили перед глазами тысячами извивающихся змей. Гибельный холод вгрызся в мои кости, сделав их ломкими и хрупкими. Я старался дышать как можно глубже, но кошмарный морок не пропадал. Мы действительно были гостями огромного подземного склепа.

— А это Бруно. Бруно! Ладно, не вставай. Замечательный юноша, приехал из Кёльна проведать захворавшую тетку. Очень умен, воспитан, любит шахматы. Не правда ли, достойнейший молодой человек?

Бруно коротко поклонился. Его зачесанные набок волосы едва скрывали проломленный череп. Но Макс уже спешил к другому.

— Гретхен. Наша чудесная прекрасная и обожаемая фройляйн Гретхен! Она согревает наши сердца зимними вечерами лучше любого вина! Только не смотрите на нее так, она может смутиться. Проведи вы столько лет здесь, сколько она, уверяю, вы выглядели бы не лучше! А это, конечно, папаша Энгерман. Эх и хитер же он! — Макс шутливо погрозил пальцем трактирщику, который, ничуть не смутившись, продолжал свои бессмысленные действия. — Сколько раз я ему, бывало, говорил — папаша Энгерман, еще раз разбавите пиво — отправитесь на корм червям! Так и говорил, честное слово… И что думаете? В следующий раз непременно разбавлял вновь! Жуткая шельма, но обвыкся тут…

Он ходил среди мертвецов, разговаривал с ними, представлял их. Он чувствовал себя здесь легко, как дома. Может, это и в самом деле был его дом? Место, куда он приходил, уставшим от людей, и где мог провести много времени, не заботясь о том, как выглядит в глазах окружающих и что говорят за его спиной. Собравшимся здесь нечего было обсуждать дела тоттмейстеров — они сами уже успели свести знакомство с той, кому мы лишь прислуживаем.

— Петер!.. — шепнул я в сторону. — Ты как?

Петер не ответил, но все-таки был в сознании. Уже неплохо. От концентрированного запаха мертвечины даже меня едва не свалило с ног, его же лишь вырвало на пол.

«Ты попросился в услужение к тоттмейстеру, малыш, — подумал я, все еще отчаянно стараясь восстановить контроль над собственным ошеломленным телом. — Теперь ты видишь, как выглядят наши настоящие слуги».

Макс вернулся к нашему столу. В его глазах танцевал отблеск пламени, цвет которого был мне незнаком.

— Проваливай, старик! — крикнул он Кречмеру, и мертвец в мундире покорно зашевелился, уступая ему место. — Не бойся, для тебя у меня тоже есть место, упрямый служака. С его-то мундиром отлично вживется в роль швейцара, что думаете? По-моему, это место просто создано для него. Открывать дверь, приглашать внутрь… Ей-Богу, он всегда казался мне похожим на швейцара!