Эшли Дьюал - Одинокие души

В НОЧЬ СО СРЕДЫ НА ЧЕТВЕРГ найден труп семнадцатилетнего подростка. Тело обнаружил водитель автобуса, проезжая под центральным мостом в районе восьми-девяти вечера. Григорий Воронцов утверждает, что, когда обнаружил подростка, тот уже был мертв. Судмедэксппертиза подтвердила, что Владимир Ситков скончался на месте. По расположению тела…

Я откладываю газету, не находя сил дочитать до конца. Холод пробегает по спине. Вова учился со мной в одном классе. Я неплохо его знала, мы даже пару раз пересекались на общих мероприятиях, и становится жутко не по себе от того, что теперь и его имя числится в списке шестнадцати погибших за последние четыре месяца.

Я встаю из-за стола и поднимаюсь к себе в комнату.

Несмотря на приближение зимы, дома царит отвратительная жара. Я распахиваю окно и пытаюсь успокоиться. Мысли об изуродованном теле Ситкова не собираются покидать голову. Фотография с места преступления так и крутится перед глазами: его заломанные руки, лужа крови, синее от холода лицо. Я встряхиваю плечами.

— Лия, ты не собираешься с нами? — спрашивает мама, и я испуганно вздрагиваю. Она поднимает перед собой руки. — Прости. Напугать не хотела.

— Не могу… — Вижу: мертвое тело Ситкова. Вот он жив, вот — мертв. — Я дома останусь.

— Уверена? Мы достаточно хорошо общались с матерью Вовы, и было бы не прилично прийти на похороны без тебя. Он ведь твой одноклассник.

— Уже нет. — От своего же ответа, я пугаюсь. Смотрю на маму, и чувствую себя ужасно неловко. — В смысле, — добавляю я, заламывая пальцы. — В смысле мне не по душе идти к Ситковым.

— Страшно?

— Ещё как. До сих пор не могу поверить в то, что он умер.

Мама поджимает губы и понимающе кивает.

— Ты права. Некоторые вещи не поддаются никаким объяснениям. И всё же…

— Нет, — отрезаю я. — Пожалуйста, позволь мне остаться дома. Я не хочу видеть слезы матери Вовы, не хочу смотреть на его фотографии, не хочу есть уже холодную еду и поддерживать разговор с незнакомыми людьми. Это чересчур для меня.

— Ладно, — сдается она. — В таком случае, проследи, чтобы твоя сестра вернулась до девяти. Хорошо? Завтра рабочий день, и вам в школу.

Я киваю и слежу за тем, как мама выходит из комнаты. Вряд ли она знает, что Карина уже несколько месяцев подряд приходит домой далеко не к девяти. К тому же, я всё чаще начала замечать отеки, синяки и порезы на её руках, шее, порой, даже на лице. Это пугает меня и жутко злит, но когда я спрашиваю, где она шляется: Карина улыбается и нагло не отвечает, словно в глубине души радуется новой порции ушибов. Утром сестра обычно замазывает синяки дешевым тональным кремом и, не задерживаясь в одной комнате с родителями больше чем на две минуты, убегает в школу.

Иногда мне хочется схватить её за плечи и с силой встряхнуть. Хочется крикнуть: что ты творишь? Почему не слушаешь меня, убегаешь из дома, когда каждую неделю в нашем районе пропадают или умирают подростки? Но она не обращает на меня внимания. Это безумно выводит из себя, так как я старшая сестра, я главная, черт подери. Но Карина… Ей плевать, видимо. Абсолютно плевать.

Захлопывается входная дверь. Я слежу за тем, как отъезжает машина родителей и, задернув занавески, решительно выдыхаю. Если сегодня не увижу сестру дома вовремя, придушу её собственными руками.

Затем меня вдруг накрывает странное чувство безысходности. Я ведь догадываюсь, где она, догадываюсь, почему на её теле появляются синяки. Но мне не хочется признавать правду. Я упрямо отказываюсь верить в то, что Карина связалась с бандой подростков, которые славятся лишь тем, что у них абсолютно отсутствует чувство страха, совести и морали. Мне противно даже думать о том, что она проводит время с этими аморальными людьми, с этими животными.

Я протираю руками холодное от пота лицо, и неуверенно оседаю на кровати.

Каждый подросток нашего района знает, что едва наступают сумерки, на улицы выходят они…

Банда тинэйджеров. Место их гнездования: заброшенный парк аттракционов. Никто точно не знает, что они там делают, чем занимаются, но абсолютно все уверены: связываться с ними — подписывать себе смертельный приговор. Практически все из списка шестнадцати погибших проводили время с ними, и что теперь? Теперь их тела находят в районе парка, и гадают: то ли подростки и правда сошли с ума и стали накладывать на себя руки из-за забавы, то ли их убивают, толкая с моста, топя в реке или подставляя подножку на железнодорожных путях.