Надя Яр - Край ночи

Каково же было удивление г-на президента США, когда мертвец вдруг повёл себя как живой, не без ехидства подумал Герман. Свернув налево, он увидел, что они у цели. Освещённые поднятые ворота за пятьдесят шагов вели к дому Анны Клюевой.

Вверх, вверх, ввысь подымался Алёша на черно-синем своём мотоцикле, на восходящих потоках над морем снов. Скопление спящих душ под ногами, в посёлке влилось в городской фрактал, нанизанное на серебряную нить Рублёвки. Москва казалась чистой, как рабочий микрочип — златая, электронная, машинная паучья сеть, неисчислимые бисеринки людей на проволочках путей с их плавными уголками. Алёша подал сигнал опознания страже на башнях и двинулся к центру, к первому транспортному кольцу, где город был больше похож на что-то живое. В миле от самой высокой крыши воздух был свеж — с Урала шёл чистый ветер, сметая смог.

Музыка здесь звучала чище и глубже. Алёша положил машину в плавную дугу, кругом скользя над Бульварным, затем над Садовым кольцом. За спиной его нёсся двойной неоново-белый шлейф, световой спецэффект каскадёрской куртки.

Он слушал поющие голоса в наушниках шлема и на волнах эфира. Медленные ночные чувства и говор почти тридцати миллионов людей кипели и испарялись из механической чаши неугомонным фоном. Город шумел, как гигантский чайник.

Алёша вышел из невероятного пируэта, пустил мотоцикл в медленное скольжение по наклонной и произнёс имя ведьмы. Имя восстановило связь — Надя и Герман двигались по Рублёвке назад, на запад. Машина их шла сквозь время по линии вероятности к холодному, голодному пятну без света. Алёша нацелился на него и дал газу.

Он будет рядом. На всякий случай.

Большинство новых особняков на Рублёвке строилось так, чтобы смахивать на старинные дворянские гнёзда. Дом, который купил своей даме Джек-потрошитель, будто бы прилетел из западной Европы — кремовый, бежевого оттенка кирпичный куб в три этажа стоял, словно тортик, среди колец и квадратов лысых — нет, художественно голых клумб. С приобретением этого дома Эдди Стекловским был связан забавный момент. Адъютант Арсеньева выбрал подарок невесте и отправился в Мосгорбанк поговорить о ссуде. Замдиректора увидал по камере видеонаблюдения, кто стоит у него в приёмной, и выскочил из окна тридцатого этажа. Он был связан с кредитными махинациями и решил не дожидаться деталей следственного процесса. Эдди плюнул на формальности и купил дом на деньги, конфискованные в ходе опричного террора. Над историей хохотало всё ФСБ — кроме Германа Граева, которому чувства юмора не хватило.

Он шёл к ступеням с «Вихрем» наперевес, держа в фарватере Надю с пакетами в руках. Рой камер маски показывал дом и участок со всех сторон, как волшебное зеркало — в обычном, ультрафиолетовом и инфракрасном спектре. Герман двинул часть камер внутрь, не особо на них надеясь. Какой-то час назад они не видели Алёшу; может, не засекут и Унгерна. Цвет волшебства…

Дом Анны Клюевой казался пустым. Входная дверь была не заперта — входи кто хочет. Открылась она бесшумно и как-то быстро. Пахнуло холодом, неуловимым тленом. По спине Германа пошёл мороз, как будто изнутри дул ветер, неощутимый приборами, ледяной и смрадный. На что способен Унгерн? Сколько в нём от Змея? Какая доля того бездонного света, власти, силы и славы, что неминуемо переходит от суверена к подданному при настолько близком контакте — даже к такому подданному, как Унгерн?.. Может он, как президент США, повелевать материей?..

Едва освещённый двусветный холл окружала галерея. Расположенные по двойному кругу двери вели в череду тёмных комнат. Круговая витая лестница поднималась в чердачные помещения от подвала. Где сидит Командор? Где бы я сам был, будь я он? — поближе к точке вероятного прорыва противника. А где она у нас? — повсюду. Саша парень находчивый, может и крышу пробить, если надо. Значит, я там, откуда смогу добраться в каждую точку дома в кратчайшее время. Учитывая ТТХ — сверху, на чердаке. Вон оттуда и прыгну… Куда тогда Саша всадит связку гранат? Верно, в этот чердак. И где я?.. Да здесь сижу, прямо в холле.