Кассандра Клэр - Последнее противостояние Нью-Йоркского Института

Они думали, что знали все, но в действительности знали так мало.

— Я Люциан Греймарк, — сказал молодой человек с тонким умным лицом, стоящий впереди группы. Магнус и раньше слышал это имя — парабатаи Валентина, его заместитель, дороже брата. Как только он заговорил, Магнусу он не понравился. — А кто ты такой, чтобы приходить сюда и мешать нам в исполнении нашего данного присягой долга?

Греймарк держал голову высоко и говорил ясным властным голосом, который не соответствовал его возрасту. В каждом дюйме он выглядел идеальным сыном Ангела, суровым и беспощадным. Магнус оглянулся через плечо на оборотней, съежившихся в самой глубине комнаты.

Бейн поднял руку и нарисовал магические линии — мерцающий барьер голубого и золотистого цвета. Он заставил свет мерцать так яростно, как ангельский меч, и преградил Сумеречным охотникам путь.

— Я Магнус Бейн. А вы посягнули на мой город.

Это вызвало смешок.

— Твой город? — переспросил Люциан.

— Вы должны отпустить этих людей.

— Эти создания, — проговорил Люциан, — часть волчьей стаи, которая убила родителей моего парабатаи. Мы разыскали их здесь. Теперь же мы можем совершить правосудие Сумеречных охотников, что является нашим правом.

— Мы не убивали Сумеречных охотников! — сказала единственная среди оборотней женщина. — И мои дети невиновны. Убийство моих детей будет преступлением. Бейн, ты должен заставить их отпустить моих детей. У него моя…

— Хватит нытья этой дворняги, — сказал молодой человек с ястребиным лицом, стоявший позади черноволосой женщины. Они очень подходили друг другу, и у них обоих были одинаково свирепые лица.

Валентин не славился своей милостью, и Магнус не был уверен в том, что его Круг пощадит детей.

Возможно, оборотни частично сменили человеческое обличье на волчье, но не выглядели готовыми к борьбе, и Магнус не знал почему. Сумеречных охотников было слишком много, чтобы он был уверен, что сможет успешно справиться с ними в одиночку. Лучшее, на что он мог надеяться, — это удержать их разговором, посеять сомнения в некоторых из Круга. Придут Катарина или Уайтлоу, и они встанут с представителями Нижнего мира, а не себе подобными.

Надежда казалась зыбкой, но это все, что у него было.

Магнус не мог снова не посмотреть на золотоволосого юношу перед группой. В нем было что-то ужасно знакомое: нежность губ и боль в глубине голубых колодцев глаз. Что-то в нем заставляло Магнуса смотреть на него, как на единственный шанс, способный увести Круг от его цели.

— Как тебя зовут? — спросил Магнус.

Голубые глаза сузились.

— Стивен Херондэйл.

— Раньше я очень хорошо знал Херондэйлов, когда-то давным-давно, — сказал Магнус, а потом увидел, что это было ошибкой из-за того, как Стивен вздрогнул. Сумеречный охотник что-то знал, слышал какой-то мрачный слух о своем семейном древе и отчаянно хотел доказать, что это не правда. Магнус не знал, насколько отчаянным может быть Стивен Херондэйл и не имел никакого желания это узнавать. Он продолжал, добродушно обращаясь к ним всем: — Для Сумеречных охотников я всегда был другом. Я знаю многие ваши семьи на протяжении сотен лет.

— Мы ничего не можем сделать, чтобы исправить сомнительные суждения наших предков, — сказал Люциан.

Магнус ненавидел этого парня.

— Кроме того, — продолжал Магнус, демонстративно игнорируя Люциана Греймарка, — я считаю вашу историю подозрительной. Валентин готов преследовать любого представителя Нижнего мира под любым смутным предлогом. Что вампиры, которых он убил в Гарлеме, сделали ему?

Стивен Херондэйл нахмурился и взглянул на Люциана, который в свою очередь выглядел встревоженным, но сказал:

— Валентин сказал мне, что он отправился на охоту за теми вампирами, которые нарушили здесь Соглашения.

— О, жители Нижнего мира все настолько виновны. А это так удобно для вас, не так ли? А что насчет их детей? Мальчику, который пришел за мной, около девяти. Неужели он поужинал плотью Сумеречного охотника?

— Щенки грызут любые кости, которые им притаскивают взрослые, — пробормотала черноволосая женщина, и мужчина рядом с ней кивнул.

— Марисса, Роберт, пожалуйста. Валентин — благородный человек! — сказал Люциан, его голос повысился, когда он повернулся и обратился к Магнусу: — Он не обидит ребенка. Валентин — мой парабатаи, мой лучший любимый меченосец. Его борьба — моя. Его семья была уничтожена, были нарушены Соглашения, и он заслуживает и получит свою месть. Отойди в сторону, маг.