Вадим Панов - Дикие персы

Учитывая обстоятельства, у меня были две возможные схемы поведения. Согласно первой, детективной, Валентина Борисовича Снегирёва, вдовца шестидесяти восьми лет от роду, заслуженного инженера и изобретателя, следовало взять в плотную разработку. То есть устроить за стариком постоянное наружное наблюдение, установить подслушивающие устройства в квартире и телефоне, читать электронные письма и как можно быстрее учинить полномасштабный обыск. Вторая схема — дурацкая, предполагала личную встречу и разговор о пропавшем инвалиде. И по результатам разговора делать вывод о причастности господина Снегирёва к происходящему. Первый вариант требовал много времени и ресурсов, которые у меня отсутствовали, потому пришлось использовать второй, бюджетный. Который тут же пошёл наперекосяк, поскольку домофон не сработал. В смысле сработал, но не так, как нужно: погудел, демонстрируя, что сообщает хозяину квартиры о моём желании войти, выждал положенное время и заткнулся.

«Никого нет дома?»

В магазин пошёл или прогуляться? Или со старыми во всех смыслах друзьями сидит за шахматной доской или кружкой пива? Мало ли куда может податься пожилой одинокий мужчина ближе к вечеру. Придётся ждать. На улице ждать, потихоньку замерзая на промозглом, наполненном дождём и солью питерском ветру. Стыдно признавать, но я продолжаю быть честным: извините, оказался в дурацком положении, поскольку мой набор замечательных магических отмычек предназначался исключительно для обыкновенных запоров. Ну, тех, что с ключами. И становился совершенно бесполезен при отсутствии замочной скважины.

«Будем надеяться, что господин Снегирёв просто глух как тетерев. Или сидит в туалете».

Я подождал пару минут, похлопывая себя по бокам, после чего сформировал на домофоне ещё один позывной, дождался его окончания и только собрался отойти к стоящей у подъезда… У парадного! В общем, только я собрался отойти к стоящей в двух шагах лавочке, как дверь призывно распахнулась и на пороге возникла массивная фигура бабушки в бордовом пальто и вязаной бордовой шапке. Что было на её ногах, я не разглядел.

«Отлично!»

Я рванул вперёд.

Нет, не отлично, поскольку просочиться в подъезд… Тьфу! Да ну его, этот сленг! В общем, не отлично, поскольку просочиться к лифту или лестнице мне не позволили. Уловив мои поползновения, массивная старушка молниеносно заполнила дверной проём и грозно, но интеллигентно, в Питере ведь все интеллигенты, поинтересовалась:

— Вы к кому?

Из чего я сделал вывод, что консьержа в подъезде нет. Или же я как раз на него напоролся.

— К Валентину Борисовичу Снегирёву, — сообщил я, улыбаясь своей знаменитой, обаятельной, с легкой хитринкой улыбкой, той самой, что пару недель украшала первые страницы сайтов «Тиградком». Улыбка открыла мне много дверей, но пройти массивную старушку не помогла.

— Вы кто? Кем Валентину Борисовичу приходитесь?

Очень хотелось сказать, что я его сын. Ну, интеллигентно, конечно, сказать, в тон. Мол, «извините, пожалуйста, уважаемая гражданка, не хочу никого обидеть, но я довожусь уважаемому Валентину Борисовичу…»

— Кем?

И снова меня спасла импровизация. И чутьё.

— Из юридической компании, — деловито сообщил я, глазами и голосом превращаясь в юридического клерка по вызову. — Клиенты хотят приобрести один из патентов Валентина Борисовича за большие деньги. Теперь пройти можно?

— Вы в домофон звонили?

Поведение старушки начинало немного раздражать даже меня, выдержанного, как пятидесятилетний коньяк, и предельно хладнокровного мужчину. Тем не менее я остался неимоверно вежлив:

— Два раза звонил. Никто не ответил.

— И не ответит. — Обладательница бордового пальто тяжело вздохнула. — Умер Валя. В прошлую среду схоронили.

Приехали!

Чего-чего, а такого развития событий я никак не ожидал.

— Какая трагедия… — Несмотря на удивление, профессионализм не подвёл, и мне удалось качественно изобразить настолько высокий уровень искренней печали, что старушка решила продолжить разговор:

— Всем жаль, Валя ведь крепким был… казался… Ничего не предвещало.

Ага! Интересно. Неожиданная смерть после неожиданного выхода из игры. Один исчез, второй на кладбище… Я едва не подпрыгнул от возбуждения.

— Как Валентин Борисович умер?

— Сердце. Поехал к дочери в Москву и умер.

— В Москве?

— В поезде, в «Сапсане». — Старушка заговорщицки понизила голос. — Говорят, «Сапсаны» эти только и знают, что людей гробить. Перегрузки там такие, что даже молодые не выдерживают, чего уж о нас говорить, о стариках?