Вадим Панов - Дикие персы

— Окно было приоткрыто, но заблокировано под таким углом, что влезть внутрь не смог бы даже ребёнок.

— И ещё мы используем «Ничего особенного» не только на дверях, — добавила Карида.

«Кольцо саламандры» эффективнее, но его применение Великие Дома не одобряли.

— Получается, преступник ухитрился просочиться через узенькую щель?

— Именно так.

— К вам не мог пробраться перешедший в туман вампир?

— Ты специально не стал читать отчёт? Решил потрепать мне нервы?

— Ах, это?.. — Я выдал знаменитую улыбку великого сыщика. — Я помню, что, согласно заключению экспертов Службы утилизации, в квартиру никто не заходил: ни обычные челы, ни жители Тайного Города.

— Вот именно!

— Но тогда получается, что либо несчастная Преференция и в самом деле пала жертвой нештатно сработавшего артефакта, либо сама нанесла себе ужасные раны, ухитрившись после смерти избавиться от орудия убийства так, что его не смогли обнаружить две группы менеджеров Службы.

— Говори о моей крошке с уважением.

— Со всем возможным уважением, госпожа Кумар, — заверил я безутешную женщину. — И поэтому прошу вас очень внимательно отнестись к следующему вопросу. Давайте позабудем о том, что преступник смог просочиться через заблокированное окно. И о том, что он не среагировал на «Ничего особенного». И о том, что его не заметили многочисленные видеокамеры. Забудьте обо всём и скажите: есть ли в этом мире тёмное существо, в мерзкой душе которого жила жгучая ненависть к нашей замечательной Преференции?

— В Тайном Городе у бедной собачки было много врагов, — не стал скрывать Тадай. — А сюда мы только переехали…

Другой бы на моём месте опустил руки, но я-то знаю, что шасам не требуется много времени на обзаведение пылкими недоброжелателями.

— Как выяснилось, в Санкт-Петербурге живет множество невоспитанных и агрессивных челов, — ледяным тоном сообщила Карида.

— В доме Преференцию недолюбливали, — перевёл Тадай. — Почему-то.

— И каждый из этих челов с удовольствием пробрался бы в нашу квартиру, чтобы разорвать мою крошку на части. Они настоящие людоеды!

— Живодёры, — поправил супругу Кумар.

— Согласна.

Из отчётов следовало, что семейство подозревает и жителей респектабельного дома, и всех сотрудников охраны, но я надеялся, что за прошедшие дни Кумары не только жаловались в высокие кабинеты, но и прикидывали, кто мог совершить преступление. Надежды оказались беспочвенными.

— Эти челы — сущие звери.

— И проходимцы.

Еще в отчётах отмечалось, что Карида настоятельно требовала подвергнуть соседей допросу с применением «сыворотки правды», однако при всей любви к троюродной племяннице Михар Турчи оставил идиотское требование без удовлетворения. К тому же среди местных челов не было ни одного мага, а если в квартире Кумаров кто-то и побывал, то этот «кто-то» абсолютно точно был волшебником высочайшего класса.

— Кто живёт на одном этаже с вами?

— Альфред Кег, — сообщила Карида и тут же продолжила: — Он так ненавидел Преференцию, что даже осмелился сделать замечание. Представляешь? Мне сделал замечание! Я почти уверена, что это он всё устроил!

— Кег — инвалид, в кресле на колёсиках ездит, — хмуро сообщил надёжный Тадай.

— Тебе же велели об этом позабыть, — прошипела Карида. — Кег мог кого-нибудь нанять.

— У него нет выхода на Тайный Город.

— Тогда Бадревич из третьей квартиры!

— Карида…

— Он никогда со мной не здоровается!

— Ты ещё Марию Задоцкую вспомни.

— Эту подлюгу?

Я тяжело вздохнул, на этот раз не играя, и почесал щёку, машинально отметив, что в поезде щетина почему-то растёт гораздо быстрее, чем в спальне.

Шасы продолжали перечислять соседей и закатывали глаза при каждом новом имени, а я размышлял над тем, что возможность зарекомендовать себя в Тайном Городе вряд ли стоит таких нервов.

Санкт-Петербург,

5 апреля, вторник, 22.30

— Красавец… Красавец… — Стоящий перед зеркалом Ардоло медленно повернулся, поднял руки, напряг мышцы и замер, разглядывая себя, застывшего в классической позе бодибилдера. — Превосходно…

Привычные человеческие органы под плотной шкурой отсутствовали, однако строение скелета и расположение мускулов было вполне антропоморфным: бицепсы, трицепсы, дельта — всё на месте, всё достаточно большое и очень-очень крепкое. А когда Ардоло напрягал мышцы, они становились твердыми, словно камень, и завораживали ощущением силы. К чему магия? К чему смешная стрельба серебряными молниями и огненными шариками, когда любого противника можно разорвать, растерзать голыми руками, опираясь лишь на несокрушимую силу мышц?