Энн Райс - Дар волка

Комнату освещал приятный свет бронзовой лампы, стоящей на столе. Все шторы были закрыты. Ройбен закрыл шторы по всему дому. Долгое занятие, но они вместе решили, что так лучше.

Больше всего на свете Ройбену сейчас хотелось прижаться к ней, здесь, или наверху, в роскошной постели в главной спальне.

Но оба они томились в ожидании. Ройбен не мог думать ни о чем, кроме как о превращении. Случится ли оно сегодня? Или не случится? А если не случится, насколько сильной будет нервозность? Он уже ее ощущал.

— Если бы я только знал, — со вздохом сказал он. — Будет ли это происходить со мной каждую ночь, всю оставшуюся жизнь? Если бы только я нашел способ предсказывать или контролировать превращение.

Лаура отнеслась к этому с полнейшим пониманием. Попросила лишь о том, чтобы она могла все время быть рядом.

Первые пара часов в доме были просто прекрасны. Ройбен с удовольствием показывал ей все, комнату за комнатой, и ей сразу же полюбилась главная спальня, как он и надеялся.

Гэлтон поставил в оранжерее кучу новых растений и даже расставил их в определенном порядке.

Деревья орхидей были величественны, высотой под три метра, усыпанные розово-лиловыми цветами, правда, некоторые из них повредили при перевозке. Они стояли в деревянных кадках. У Ройбена перехватило дыхание от мысли, что их заказала Мерчент, прямо перед тем, как оборвалась ее жизнь. Они стояли по обе стороны от фонтана, а прямо перед фонтаном теперь стоял стол с белой мраморной столешницей и два стула из белого железа.

Фонтан починили, и вода красиво струилась из маленькой верхней чаши, стоящей на рельефной колонне, в большую нижнюю.

Доставили компьютерное оборудование и принтер, а вместе с ними и фильмы на Blu-ray-дисках. Все телевизоры в доме были подключены и работали.

Ройбен провел некоторое время, отвечая на письма, пришедшие по электронной почте, скорее чтобы предотвратить ненужное беспокойство. Селеста писала, что анализ ДНК, найденных на местах нападений Человека-волка, «разочаровал всех», но не уточнила, что именно она имела в виду.

Грейс продолжала настаивать на том, чтобы он вернулся домой и они провели новые анализы. Если кто-то попросит его сделать новый анализ ДНК, следует отказаться. И пусть помнит, что они не могут сделать это против его воли, не имея судебного распоряжения. Она выяснила вопрос насчет частной лаборатории в Саусалито, которую рекомендовал русский доктор из Парижа. Возможно, это будет наилучшим местом, чтобы провести исследования конфиденциально.

Она также предостерегла его от разговоров с прессой. С каждым новым известием о Человеке-волке репортеры все сильнее жаждали получить комментарии Ройбена по этому поводу, даже начали приходить к дому на Русском Холме и звонить на домашний телефон.

Билли хотела от него какой-нибудь объемной статьи по поводу Человека-волка.

Возможно, теперь пришло время написать ее. Он смотрел новости по национальным каналам, столько, сколько смог вытерпеть, и достаточно порылся в Интернете, чтобы понять реакцию разных слоев общества на события.

Хорошо здесь, одному, с Лаурой. Тишина, треск огня, шепоты леса за окнами. Почему бы не поработать? Кто сказал, что он не может работать? Кто сказал, что он не сможет продолжать работать?

И наконец он начал.

Изложив все случаи, подчеркнув некоторые детали, Ройбен принялся писать.

«Наш образ жизни — западный образ жизни — всегда был ориентирован на „действия по мере выполнения“. Вопросы жизни и смерти, добра и зла, справедливости и несчастья — все это никогда не решалось окончательно, и к ним обращались снова и снова, по мере того как менялась личность и общество. Мы считали нашу мораль чем-то абсолютным, но контекст наших действий и выборов постоянно менялся. Мы никогда не были склонны к релятивизму, поскольку все время снова и снова пытались заново осознать наши ключевые моральные постулаты.

Так почему же мы романтизируем Человека-волка, который, на первый взгляд, не раздумывая наказывает зло теми способами, которые мы сами считаем неприемлемыми? Почему его мрачное безумие встречено шумным одобрением общества, хотя на самом деле его жестокость должна бы отпугнуть всех нас? Может ли чудовище, которое воплощает в себе самый первобытный и отвратительный инстинкт, известный людям, инстинкт безрассудного убийства, быть восхваляемо как супергерой? Конечно же, нет. И, конечно же, если мы в состоянии крепко спать в своих постелях в эти исключительные времена, так только потому, что мы уверены, что те, на кого мы полагаемся в плане нашей повседневной безопасности, уже идут по следу этого самого потрясающего явления наших дней.