Бен Ааронович - Луна над Сохо

Лесли достала из сумочки клон айпада и включила его. Перевела в клавиатурный режим, и айпад заговорил. Кто-то из ее родных, очевидно, установил синтезатор речи. Модель была базовая, в речи слышался американский акцент, поэтому Лесли как будто говорила голосом какого-то аутиста. Но все равно это было уже похоже на нормальную беседу.

Лесли не стала тратить время на разговор о погоде.

— Магией можно лечиться?

— Но доктор Валид, наверное, уже говорил с тобой на эту тему?

Я очень боялся, что она задаст этот вопрос.

— Скажи мне сам.

— Что сказать?

Лесли склонилась над айпадом и стала методично тыкать пальцем в монитор. Набрав несколько отдельных строк, она нажала ввод.

— Хочу услышать это от тебя.

— Но почему?

— Потому что доверяю тебе.

Я глубоко вздохнул. Мимо нас по берегу катила пара пенсионеров в инвалидных колясках.

— Насколько мне известно, магия подчиняется тем же самым законам физики, что и все вокруг, — сказал я.

— Что сделано при помощи магии, — ответил айпад, — можно магией же и разрушить.

— Если обжечь руку огнем или электричеством, будет ожог. Его надо намазать мазью, забинтовать и все такое — но не использовать для лечения огонь или электричество. Ты… — «…лишилась лица, кожа и мышцы которого распались по воле проклятого злобного духа, твоя нижняя челюсть полностью разрушилась и сохраняла свою форму только благодаря магии, а когда она перестала действовать, твое лицо развалилось. Твое милое, прекрасное лицо. Я там был и все видел своими глазами. А помочь не мог». — …не должна рассчитывать, что он вылечится, стоит только захотеть.

— Что, все на свете знаешь, да? — спросил айпад.

— Не все, — сказал я. — И Найтингейл тоже вряд ли знает все.

Некоторое время Лесли сидела молча и неподвижно. Я хотел обнять ее за плечи, но не знал, как она отреагирует. И уже готов был все-таки это сделать, когда она кивнула, будто сама себе, и снова застучала по монитору.

— Покажи, — сказал айпад.

— Лесли…

— Покажи! — Она нажала на повтор, потом еще несколько раз. — Покажи, покажи, покажи!

— Погоди, — сказал я, протягивая руку за айпадом, но она поспешно убрала его из пределов моей досягаемости.

— Надо вытащить аккумулятор, — объяснил я, — иначе магия разрушит все микросхемы.

Лесли раскрыла айпад и извлекла оттуда аккумулятор. Убив пять телефонов подряд, я в конце концов укомплектовал свой «Самсунг» последней модели отключающим устройством, позволяющим сберечь телефон. Правда, половинки корпуса теперь держались на двух резинках. Лесли при виде моего телефона вздрогнула и издала странный фыркающий звук — очевидно, засмеялась.

Я мысленно воспроизвел нужную магическую форму, потом раскрыл ладонь, выпуская магический шар. Не слишком большой, но его бледный отсвет все же отразился в стеклах очков Лесли. Она перестала смеяться. Я сложил пальцы, и шар погас.

Несколько секунд Лесли таращилась на мою ладонь. Потом дважды медленно и методично повторила мой жест. Не получив никакого эффекта, она подняла голову и посмотрела на меня. Сквозь шарф и очки ничего не было видно, но я знал, что она хмурится.

— Это не так просто, как кажется, — сказал я. — Я целых полтора месяца тренировался каждое утро по несколько часов. И это только самое начало обучения. А еще есть латынь и греческий — помнишь, я тебе говорил?

Некоторое время мы молчали. Потом Лесли пихнула меня в плечо. Вздохнув, я засветил еще один магический шар. К этому моменту я уже, наверное, и во сне мог бы их создавать. Лесли повторила мое движение — ничего не произошло. Кроме шуток, этому и правда надо учиться очень долго.

Пенсионеры на колясках возвращались обратно, все так же медленно катясь по бетонной набережной. Я погасил шар, но Лесли продолжала свои попытки воспроизвести мое движение, с каждым разом все резче и нетерпеливее. Я смотрел на это, пока мог, потом мягко накрыл ее ладонь своей.

Скоро мы направились обратно к ее дому. Когда дошли, она похлопала меня по руке, шагнула через порог и закрыла дверь прямо у меня перед носом. Сквозь витраж я видел только неясный силуэт — она быстро прошла по коридору и совсем пропала с глаз.

Я развернулся и уже собрался уходить, как вдруг дверь открылась снова, и на крыльцо вышел отец Лесли.

Люди вроде Генри Мэя не слишком привыкли смущаться, поэтому не умеют это скрывать.

— Я подумал: может быть, выпьете со мной кофе? Тут есть кафе на главной улице.

— Спасибо, — ответил я. — Но мне пора обратно в Лондон.