Вадим Панов - Дураки умирают первыми

Кирюши среди них не было.

Леночка на подопечных не обратила ни малейшего внимания. Подскочила к окну, отодвинула занавеску, всматривалась, почти прижавшись лицом к стеклу.

— Где Кирюша?! — Света почти кричала, дети прервали свой турнир и смотрели на неё с опасливым удивлением.

— Вон… она… вы… он… а вы… — У Леночки прорезался-таки дар речи, но мысль выразить связно она никак не могла, не получалось, и наконец просто показала рукой куда-то на улицу.

Света приникла к стеклу.

От главного входа садика тянулась к воротам подъездная дорога, обсаженная молодыми липами, можно сказать, аллея. Не длинная, едва полсотни ярдов.

По аллее шли к воротам двое, и уже преодолели половину пути. Женщина и мальчик, держащийся за её руку.

Мальчика она узнала сразу: Кирюша! А женщина… Света в оцепенении смотрела на знакомый плащ, на знакомую сумочку, висящую на плече, — точно такая же, но с перерезанным ремешком, лежала сейчас в РОВД вместе с прочими вещдоками, — на туфли…

Оцепенение длилось доли секунды. А в следующие несколько мгновений Света выдала настолько рекордный забег, что имела все шансы оказаться в Книге рекордов Гиннесса. Вылетела на улицу, когда женщина, уводившая Кирюшу, проходила через ворота, вернее, через решётчатую дверь, в ворота врезанную, хотела крикнуть, но передумала и помчалась за сыном молча и стремительно.

«Успею! Успею!»

Что именно она сделает с похитительницей, догнав, Света не думала, не имела времени задуматься, но знала, что сделает. Голыми руками. Очень-очень больно сделает.

Но не получилось.

Потому что не догнала.

Снаружи, вдоль ограды садика, стоял ряд припаркованных машин, задняя дверь ближайшей к воротам распахнулась, женщина легонько подтолкнула туда Кирюшу и стремительно нырнула следом.

«Почему он не кричит? Почему не сопротивляется?» — мелькнула мысль у Светы, она попыталась закричать сама, но прозвучал лишь сдавленный хрип, горло перехватило от стремительного бега.

Едва мальчик с женщиной оказались в салоне, машина резко тронулась с места. Марку и модель Света не смогла разобрать, мешал растущий у ограды кустарник — низенький, подстриженный по линеечке, поняла только, что машина большая, чёрная… и всё.

Она выскочила из ворот, увидела исчезающие за поворотом красные габаритные огни и замерла. Встала, окаменевшая, как статуя. Не могла поверить произошедшему и принять его… Это не с ней. Это не с ними, не с ней и Кирюшей… Кирюша там, наверху, в группе, он просто отлучился в туалет, а у неё случились глюки и немного поехала крыша: почему бы и не носить другому мальчику такую же курточку и такую же шапочку, ведь мамаша его, судя по сумочке и плащу, отоваривается в тех же магазинах, что и Света.

Наверное, включился некий защитный механизм, основанный на инстинкте самосохранения. Мозг торопливо выстраивал утешительную версию, не желая, чтобы его хозяйка рухнула и забилась в истерике, ударяясь головой о холодный асфальт.

Кто-то потряс её за рукав, она не обернулась. Потряс настойчивее — с тем же результатом. Потом перед ней оказался Виктор, и она не удивилась. Он что-то говорил, Света не слышала и не понимала. Он куда-то её повёл, она механически переставляла ноги: да, надо идти, Кирюша заждался, она заберёт его, и они пойдут домой…

Вместо садика они оказались на лавочке, Виктор копался в рюкзаке. Света ничего не замечала, она всё глубже погружалась в спасительную иллюзию: мысленно они уже шли с сыном к дому и болтали обо всём на свете. Кирюша рассказывал о том, как прошёл день, и…

Ранним утром Света отвлечённо размышляла о собственном сумасшествии, а сейчас оказалась в полушаге от него. Даже в четверти шажочка.

На короткое болезненное ощущение в левой руке она не обратила внимания. Боль и Света существовали в разных реальностях, в разных вселенных.

Виктор кинул в урну использованный шприц-тюбик и попал с трёх ярдов. Повернул Свету к себе — словно куклу или манекен — и, вглядываясь в её зрачки, стал дожидаться результата.

— Наркоманы проклятые… всякий стыд потеряли… — прошипела семенящая мимо старушка.

Ей не понять, что иногда наркотики приносят пользу.

Сколько прошло времени, пока она оклемалась, Света не представляла. Наверное, всё-таки минуты… Затягивавший её бред — счастливое возвращение с Кирюшей домой — не исчез бесследно, но воспринимался теперь примерно как воспоминание о сновидении. Голова работала удивительно чётко и ясно, в теле ощущалась необыкновенная лёгкость.