Юлия Сергачева - Горелом

Ян взял хрупкую руку. Она едва теплая. Забрать в себя боль и гнев? Я сильнее, чем она. Я сильнее, чем даже ты, Ева. А если не сильнее, то какая разница?

Невозможно спасти всех. Но два из трех — уже неплохо. Я эгоист и принимаю только выгодные для себя решения. Эта забавная глазастая девчонка выживет. А мне уже не понадобятся тайны… Да и солнце уже будет ни к чему.

А город…

Он позаботится о себе сам. Проклятия не обрушиваются внезапно. И на каждое проклятие всегда найдется свой оберег. Город лишился защиты Замка, но люди-то остались. Их много, хороших людей в этом странном городе… Под силу им стать оберегом для своего привычного мира — значит, город выстоит. Такое случалось прежде. Случалось, город выдерживал катаклизм без жертв. Когда его жителям хватало мужества и сил противостоять напасти. Когда пришли «кроветочцы» горожане не признали, что обречены и приготовились обороняться до последнего. И «кроветочцы» исчезли, не тронув город… Никакой горелом один не отведет все беды, если этого не хотят остальные.

А здесь, в Замке, можно надеяться только на себя.

…Черная, тяжелая лавина — не вода, камень, — идет на Яна…

Не разбить, не увернуться.

«…Если рядом с тобой нет никого, в чьих глазах ты сможешь увидеть отражение солнца или любви — как тебе удостоверится, что они существуют наяву?..»

— …живой, — произносит знакомый голос с некоторым удивлением.

До чего же тихо… Исчезла дрожь камней. Ушло тупое, злое напряжение.

— Если на двоих разделить, то все можно вынести, — Амилия держит его за руку и улыбается. — Помнишь?

— Помню, — сознался Ян, облизнув пересохшие губы.

А в ее глазах — солнце… Так странно, в глазах Дины отражались солнечные зайчики, а во взгляде Амилии словно живет свое солнце. И вообще, есть много способов видеть солнце. Ему ли не знать?

— Хватит валяться, — потрепанная и хмурая Ева показывается в поле зрения.

Они, по-прежнему, в Камнелазке. И по-прежнему, на другой стороне провала скорчился Бугг, только теперь неподвижный и, кажется, изрядно распухший. Змей не видно.

— Сколько прошло… Который час?

— Какая разница, все равно пора домой, — Ева нетерпеливо отмахнулась. Наклонилась к Яну, протягивая руку: — Встаешь? Или придется тебя нести?

Только этого не хватало… Если уж Амилия, хоть и бледно-прозрачная, как сыворотка, способна улыбаться и двигаться, то Яну, с половиной отобранной у нее слабости, и того проще.

— Я рада, что ты жив, — вдруг признается Ева, смущенно почесывая поцарапанную переносицу. — И надеюсь, ты сделал правильный выбор… Уж очень снаружи тихо.

— Умеешь ты обнадежить, — хмыкнул Ян, поднимаясь на ноги. Боли не было. Даже голова, надрывно ноющая последнее время, казалась пустой и легкой.

— Нечего на меня глазеть! — Ева запахнулась в остатки того, что прежде было ее одеждой. Негодующе вздернула нос.

Ян невольно усмехнулся, представив, как она возвращается в таком виде пред очи строгой свекрови. С другой стороны, может, давно пора было сделать нечто подобное…

Амилия прикоснулась к его руке, привлекая внимание. На испачканной пылью ладони лежал небольшой апельсин. Пористая шкура плода светилась ярко-оранжевым даже в сумраке.

— Для восстановления сил и душевного равновесия. Припасла на крайний случай, — девушка улыбалась. В зрачках ее отражались оранжевые искры. — Сейчас самое время.

Апельсин был теплым, согревшимся в ее ладонях.

— Э-э, кхм-м… — донеслось с другой стороны разлома, вынудив всех встревожено вздрогнуть. — Я не помешаю?

Пляшущие пылинки окутывали невысокую фигуру облаком, размывая очертания. Оттого мятый плащ виделся строгой мантией.

— Зачем вы откашливаетесь, если вы призрак? — осведомился Ян, невольно улыбаясь.

— Условности, знаете ли… — Максимилиан Гбор обогнул лежащего Бугга, покосившись с брезгливым равнодушием, приблизился к краю трещины, попробовав носком ботинка сгущенный там мрак, как воду. Пересекать не стал, остановившись и знакомо запустив обе руки в карманы. — Я хотел выразить вам признательность за избавления от… э-э… этого. Я слышал, вы предпочитаете письменно… Кровью на стенах, или, скажем, зубилом по камню в главной зале Замка вас удовлетворит?

— Не надо крови, — торопливо отрекся Ян.

— И то верно, выцветает со временем… Тогда в качестве благодарности хочу сообщить вам, что последняя из жертв этого безумца, дочь художника, выжила. И ее ребенок тоже.