Евгений Енин - Случайностей не бывает

— Ну а сам-то ты что думаешь? Ты же такой умный, такой опытный, такой э-э-э, разнообразный.

Яна, в отличие от Артёма, называла Табачного Духа на «ты», как у них сразу завелось. Когда знакомятся на спине слона-призрака, так, в основном, и случается, несмотря на столетия разницы в возрасте.

— Хм, — усмехнулся Дух, — доброе слово и покойникам приятно. Сложный вопрос. — В дополнение к папиросе в одной руке, в другой у него образовалась трубка, видимо, Холмса. — Я, ребятушки, признаюсь, не могу в толк взять, зачем это всё затеяно.

— Что ж непонятного, — удивился Артём, — короткое замыкание, Конечная на Тропарево, и все эти ваши ковры-самолёты по Москве летают. С пирожками.

— Артемиус, если ты всё знаешь, так садись на моё место и докладывай. Нет? Что ты на самовар уставился?

Дух разозлился, в кабинете появился запах горелых тряпок.

— Извините, — пробормотал Артём и заткнул сам себя пирожком с зайчатиной.

Или с лягушатиной, он их не очень различал.

— То-то же. Is fecit cui prodest, кому выгодно тот и сделал, как говаривал один мой знакомый жандармский штабс-капитан. А кому это выгодно, у меня предположить не получается.

Табачный Дух тяжело вздохнул, запахло костром из опавших листьев.

Артём посмотрел на него, и превентивно засунул себе в рот ещё полпирожка.

— Ну что ты на меня глазищами дурными моргаешь? Не понимаешь? Эх, взял я на работу дефективного!

Артём добавил ещё полпирожка.

— Ты подумай своей тыковкой. Это же не один кто-то пальцами щёлкать сможет. Это же все себе пирожки закажут. Понятно объясняю? Догадываешься, что будет? Ну?

— Э, выстраивание новой социальной иерархии в условиях разрушения прежних институтов и общественных связей, — предположила Яна.

Из открытого рта Табачного духа выпала папироса. Её заменила медленно выползшая изнутри толстая сигара.

— Гм, э-э-э, ну вот примерно так и я хотел сказать. А если коротко, то война. Пока не выяснится, у кого громче пальцами щёлкать получается. Это же как всем обезьянам по гранате. Вчера ты был никто и звать никак, машины мыл, а сегодня ты полицию от себя движением брови отгоняешь, а из банка тебе золото прямо домой тащат, чтобы ты не утруждался грабить. Потому что ты человек-паук. А твой сосед — человек-таракан, и он не успокоится, пока не отомстит тебе за просверлённые стены. А на дороге в машинах все человеки-муда… Ну, допустим, муравьи. Это ж будет не Москва, а банка с человеками. Полыхать будет, пока самые сильные не останутся. Нам такая радость до того не нужна, что мы уже думали, как тоннель на Чёрной ветке обрушить, честно вам признаюсь. У нас жизнь налаженная, нам колдуны-самоучки Тут зачем? Да, Артемиус? Представь, что таких, как ты, сюда тыщ сто в день приезжает.

Артём смог одним проглатыванием пирожка показать, насколько это ужасно.

— А для той нечисти, что в Москве живёт, это всё вообще, как чирей под хвостом. Сейчас они, понимаешь, особенные, у них диаспора, и позволить они могут себе куда как больше, чем обычный человечек, чего уж таить. Думаешь, те же черти налоги платят, или там, их рыдваны техосмотр проходят? И вдруг, батюшки, таких, как ты особенных — все двадцать миллионов. И каждый норовит тебя прищёлкнуть, потому что он человек, а ты нечисть рогатая. Вот примерно такая ситуация.

— А если тот, кто кирпич подкинул, хотел как раз самым крутым колдуном оказаться? — предположила Яна.

— Да кто ж ему мог гарантировать? — поднял брови Дух. — Это ж непредсказуемо, что было бы после полного короткого замыкания. Может, его своя же секретарша одним взглядом на песцовый воротник пустила бы. Жаль, конечно же, что вы из того кабинета не выходили и таблички на двери не видели.

— Думаешь, это он всё устроил, тот, чей кабинет? — спросила Яна.

— Не стал бы утверждать. Но какое-то касательство к делу он может иметь. Даже должен.

Артём пропихнул в себя остатки очередного пирожка, с ревенем, запил чаем, обжёгся, закашлялся и поинтересовался:

— Так поэтому Ракитский десять раз спрашивал, выходили мы из кабинета или нет?

Табачный Дух посмотрел на него удивлённо.

— Да, Артемиус, именно поэтому.

— Ну, вы… шерлоки холмсы. — Артём явно хотел употребить другие слова. — А спросить просто не могли?

— Что спросить? — Яна тоже удивилась.

— Ну как того чувака зовут.

— Объяснись, Артемиус! — потребовал Табачный Дух.

— Элементарно! — Артём напыжился, насколько смог. — Там же папки на столе лежали. С надписями. Верхняя: «На подпись. Заместитель председателя комитета Государственной Думы Российской Федерации, не помню по чему, Князев. В.Ф».