Евгений Енин - Случайностей не бывает

Подбежавшая Яна подумала, что это похоже на похороны мусорного короля. Она упала рядом с ним на колени, приложила ухо к груди, ничего через куртку не услышала. Прижала пальцы к шее. Пальцы так тряслись, что она смогла бы обнаружить пульс в мраморной колонне. Яна скинула рюкзак, выгребла пудреницу с зеркалом, смогла открыть дрожащими руками, поднесла её к носу. Если затуманится, значит есть дыхание.

Зеркало затуманилось соплями, потому что пудра высыпалась в нос, и покойник чихнул.

Яна поняла, что она плачет, и не из-за диоровской пудреницы. Пока Артём лежал неподвижно, она успела представить, что осталась одна на этой станции. С трупом. Даже пудреницы было не жалко.

Артём попытался приподнять голову, она ему помогла. Он осмотрелся, сначала дико, потом расслабленно выдохнул и снова лёг.

— Ты как? — осторожно спросила Яна.

— А-б-р-м-ф, — ответил Артём.

— Вот и хорошо, — обрадовалась она. — Слушай, а что ты там видел?

Артём одним покачиванием головы дал понять, что говорить об этом он отказывается, сейчас и до конца жизни.

— Ну не хочешь, не говори, — чуть обиделась Яна. — Ой. Ничего себе. А это у тебя откуда?

Она подцепила пальцем бусы, вдруг оказавшиеся на Артёме. Из кораллов и ракушек. Они были короткие, вокруг шеи, не заметить их раньше она не могла.

Артём покраснел и запихал бусы под воротник.

— Симпатичные бусики, — сказала Яна тоном, из которого следовало обратное, а про себя отметила, что он их не снял, а спрятал. — Ну это твоё дело, как ты там развлекался. Встать можешь?

Артём, похоже, был готов встать хоть на руки, лишь бы уйти от темы бус. Впрочем, он и с ног упал бы, не подхвати его Яна. Заряд головокружения он получил на год вперёд.

По синусоиде они доковыляли до стены у выхода, Яна опустила его на пол, помогла ему надеть кроссовки и распихала по карманам всё, что из него вылетело.

Не считая шишек, синяков и таинственных воспоминаний, они были там же, откуда начали: в стене бился и хрустел кирпич.

.

— Воды не осталось? — Артём первый раз после полёта смог сказать что-то хрипло, но членораздельно. — Ой, — он схватился за голову, — ну и, в общем, мы на том же месте, где и были.

— Осталось. — Яна достала из рюкзака бутылку, полученную от чёртовой мамы. — Я сама вижу, что на том же месте. Тебя не дразнили капитан Очевидность?

Артём, не отвечая, забулькал.

— На том же месте, — пробормотала Яна. — Место. Когда же я это говорила? Точно! — Она поймала скользкое слово. — Местные дела. «Это ваши местные дела», помнишь, я сказала? — радостно затрясла она Артёма.

Артём облился водой и кивнул.

— И что?

— Ты понимаешь, зачем это всё?

Яна показала рукой вокруг.

— Что зачем? Кирпич? Тропарево?

— Да всё, что происходит. В чём смысл?

— Ну и в чём? Будешь? — Он показал бутылку.

Яна отмахнулась, Артём завернул крышку.

— Да в том, что Тропарево становится Конечной. То-то я давно чувствую, что я как будто не в Москве. Что это уже ваше место!

Артём нахмурился.

— Получается, Красная ветка становится Чёрной. Понимаешь? — щёки Яны слегка покраснели от осознания.

— В смысле?

— Ну, не в прямом. Или даже в прямом. Все эти штучки потусторонние сюда переносятся. Ты же сам говорил, что в Москве в полную силу колдовать не получается.

— Это мне Табачный Дух сказал.

— А если здесь будет как бы Тут? Понимаешь?

— Тогда, наверное, можно будет.

— Смотри, смысла в том, чтобы переносить Москву Туда нету. Чего переносить-то? В Москве всё самое обыкновенное. Значит смысл только в том, чтобы эти ваши чудеса сюда перенести. Понял, зачем всё это?

— Хм, ну, допустим. А кто…

— Ну, здрасьте, откуда же я знаю? Кто-то. Понятно, что кто-то из ваших.

Артём вздёрнул голову и посмотрел на Яну удивлённо.

— Ой, прости. — Яна положила руки ему на плечи. — Не обижайся. Но я как-то всегда думала о тебе, как о тутошнем. Ну ты же с Табачным Духом был, когда мы познакомились, и вообще на слоне.

— Да нормально, чего там. Всё равно надо что-то с этим кирпичом делать.

— Угу. Ой.

Яна встала, поморщившись от боли в ушибленных местах, и подошла к бьющемуся в стене кирпичу.

Выемка стала заметно больше, он её быстро расширял и углублял.

Яна стояла, сунув руки в карманы, и смотрела, как вниз сыплется белая, мраморная, и красная, кирпичная крошка. Горка внизу получалась розовой. Причём кирпич крошился меньше, чем мрамор, хотя должно быть наоборот.

Ну и было понятно, что дыра в стене не побочный продукт. Не то, что кто-то замкнул кирпичом две станции, а тот случайно продолбил дыру.