Макс Мах - В полусне

Но правда в том, что ничего подобного Герт прежде не испытывал, хотя, возможно, просто об этом забыл. В прошлой жизни он много раз бывал в Кхоре, и иногда жил подолгу. Знал здесь едва ли не все стоящие упоминания города и замки. Ориентировался на основных дорогах. Располагал сведениями о природе и климате. В конце концов, он говорил и читал по-кхорски. И, тем не менее, не мог припомнить ни одного утра, подобного этому, и настроения такого, словно бы, не испытывал никогда.

«Издержки второй жизни! — Пожал он мысленно плечами. — Или, напротив, ее дары!»

Герт быстро всполоснул лицо водой из кувшина, оделся, выбрав повседневный костюм, и поспешил в общий зал. Молодое крепкое тело следовало кормить, и кормить хорошо. Поэтому в первую трапезу, как советовали древние, Герт съел миску каши со шкварками, три печеных яйца, приличных размеров кусок ветчины и несколько больших ломтей свежего хлеба, добавив ко всему этому зеленый лук, смальц, мед и кружку крепкого темного пива.

«Деньги в жизни не главное, — усмехнулся он, заказывая еще одну кружку пива и доставая трубку и кисет, — но без них плохо, а с ними — хорошо!»

Четыре сотни золотых марок, а именно такой оказалась итоговая сумма после продажи большей части содержимого сундучка, разом решили не только все насущные проблемы Герта и Шенка. Деньги позволили им резко повысить уровень притязаний. Теперь компаньоны одевались, как знатные особы — еще не роскошно, но уже затейливо, — пили дорогие вина и жили только в благоустроенных гостиницах. Вернее, вместе в гостинице они жили недолго и только в Кхоре. В Кхе Кхор Герт приехал один. Дело в том, что Шенк довольно быстро — что не странно при его внешности и изысканном костюме, — нашел себе даму сердца, причем любовница Шенка, по всей видимости, принадлежала к высшей знати королевства. Выяснилось это совершенно случайно. Храня личность женщины в секрете, как и положено истинному кавалеру, — идет ли речь о девице или о замужней женщине, — Шенк все-таки проговорился. Он сказал, между прочим, что дама эта будет участвовать в Большом маскараде в королевском замке Кхе Кхор. И добавил, с извиняющейся улыбкой, что он, Шенк, приглашен пожить у нее в доме во все дни весенних праздников. Остальное — простая логика. Ведь если женщина получает приглашение в королевский замок и владеет домом в его окрестностях, то речь может идти, как минимум, о даме из благородной фамилии. Кавалерственной даме, как принято говорить в Кхоре.

Итак, Герт уже больше недели был предоставлен самому себе, но ему это оказалось не в тягость. Встречаться с Микулеттой не хотелось, да и графиня неожиданно потеряла к нему интерес. Впрочем, свое обещание она выполнила. Уже через три дня после расставания, посыльный в ливрее доставил в гостиницу именные грамоты с приглашением в королевский замок: кавалеру Шенку ден Агираху и лорду Карлу ван Холвену. Из чего следовало, что Микулетта, в основном, свое слово держит, и что графиня женщина весьма и весьма осведомленная. Прозрачный намек и притом чрезвычайно убедительный. Я знаю, где вы живете, — говорило послание, — и знаю, что Карл носит синьорскую цепь. Знала она, похоже, и то, какую именно цепь носит Герт. В приглашении его назвали не кавалером, а титуловали на чеанский лад — лордом.

Бебиа тоже его покинула. Зашла разок в гостиницу, но на ночь не осталась и с тех пор больше не объявлялась. Возможно, она хотела, чтобы Герт сам ее нашел, но он неожиданно обнаружил, что страсть угасла, и чары женщины-оборотня утратили свою силу. Других знакомых у Герта в Кхоре не было, — их, по правде, не осталось нигде, — а заводить новых не хотелось. Поэтому Герт жил теперь один, и ему это даже нравилось. Он никуда не спешил и, как ни странно, ни к чему не стремился. Он просто жил, и это оказалось попросту великолепно.

«Что нужно человеку?» — спросил он себя, допив пиво.

«Не знаю! — признал он, выбивая трубку. — И никто не знает, потому что люди разные».

Покончив с трапезой, Герт вышел на улицу и сразу же окунулся в атмосферу праздника. Время было раннее — часа два до перелома, — но во всех трактирах двери и окна настежь, и отовсюду слышатся веселые, взволнованные голоса. Кто-то громко разговаривает, непозволительно повышая голос, а кто-то поет. Пели, в основном, простолюдины, знатные господа пока еще только вели беседы или прогуливались по торговым улицам, прицениваясь к великому разнообразию товаров и кланяясь знакомым. Везде царило приподнятое настроение. Глаза женщин блестели, губы раздвигались в многообещающих улыбках. Мужчины казались более сдержанными, но так только казалось. Герт видел, все они — мужчины и женщины, старые и молодые, знатные или нет, — возбуждены и, пожалуй, даже пьяны. Вино, любовь и ожидание праздника — сводили их с ума.