Ганнибал - Лиловый (II)

— Н-нет, — брякнул Леарза. Девушка тоже вскочила и стояла рядом с толстяком-профессором, у нее были длинные светлые волосы и выразительные глаза под изящными бровями.

— Заходи, заходи, — благодушно предложил Квинн. — А это Эннис.

Девушка кивнула.

— Леарза, — сам представился ей китаб, чувствуя себя нелепо. — О-очень приятно.

— Ну раз уж Эннис здесь, я думаю, будет прекрасно, если она кое-что расскажет тебе о том, чем занимается, — сказал профессор Квинн; он единственный будто не замечал неловкости, возникшей в кабинете. Со спокойным видом отошел в сторонку, опустился в кресло за своим письменным столом. — Эннис, говори, пожалуйста, помедленнее, Леарза еще не до конца освоился с нашим языком.

Девушка, явно нервничая, села было на стол, потом спохватилась и резко выпрямилась; Леарза покосился на профессора и устроился на кушетке, где он подолгу сиживал и раньше, слушая лекции своего учителя. Эннис прокашлялась и выразительно посмотрела на Квинна; тот подмигнул ей.

— Конечно, у вас ведь тоже были… люди, которые лечили других людей, — неловко сказала она. Леарза кивнул.

— Я знаю это слово на вашем языке, — ответил он. — Врач.

— Д-да, врачи. Я недавно закончила учиться на врача, — пискнула Эннис. — Н-ну, я… не знаю, как это у вас было… принято, но могу рассказать, чем я занимаюсь… и буду заниматься.

— Я думал, у вас все это делают машины.

Эннис снова покосилась на Квинна, потом неуверенно произнесла:

— Если ты об этом, то… ну, профессия врача пользуется популярностью у младших…

— Я имею в виду, совсем… машины, — возразил Леарза. — Ну… неговорящие.

— Нет, нет, что ты! Конечно, мы используем машины, без них трудно поставить правильный диагноз, и на операциях без них не обойтись… но… — она нервно рассмеялась. — У моей профессии есть небольшая особенность. Ты должен понять. Если человека… правильно настроить на выздоровление, то он выздоровеет быстрее. Поэтому важно общение.

— Никогда бы не подумал, — с каменным лицом произнес Леарза и посмотрел на профессора Квинна. — Разве ваш народ не утратил способности к…

— Слово «душа» давно вышло из обихода в Кеттерле, — спокойно пояснил тот, — и наши ученые объясняют психологические процессы, — то, что ты привык называть душой, — с физиологической точки зрения. Тем не менее сами процессы никуда не делись. Положим, они слабее выражены, чем у твоего народа, и, уж конечно, не вызывают… катаклизмов.

— Когда человек радуется, — Эннис всплеснула руками, — в его мозгу выделяется… особое вещество, которое хорошо влияет на организм. И наоборот… я понятно объясняю?

— Вполне, — буркнул Леарза. — А безумие ты тоже лечишь?

— Я, ну… — удивилась будто она. — У меня своя… специализация. Но у нас есть врачи, которые этим занимаются. Только в Кеттерле… нечасто люди сходят с ума.

— Надо думать…А сколько лет у вас обычно живут люди?

— До ста пятидесяти лет, — ответила Эннис. — В среднем. Некоторые уходят из жизни раньше. Младшие живут иногда дольше, самый старый на свете андроид прожил почти четыреста…

— Долго, — протянул китаб. Профессор Квинн будто усмехнулся в бороду. Он сидел за своим столом позади Эннис, а она стояла, по-детски как-то сложив руки, и Леарзе вдруг пришло в голову, что эти двое, должно быть, родственники: что-то было смутно общее в их глазах, даже манере держать себя, какое-то одинаковое благодушие, хотя Эннис заметно волновалась, будто школьница на уроке.

Может, она — дочь профессора?..

…Точно, и волосы у них были совершенно одинакового цвета. Леарза наконец улыбнулся себе под нос.

Он как-то раньше и не задумывался о том, что у бородатого профессора может быть своя семья и дети.

Эннис еще немного сбивчиво рассказывала о том, что она делает как врач, наконец смущенно покосилась на часы и сообщила, что ей пора идти; профессор легко отпустил ее. Девушка ушла, и Леарза остался с Квинном наедине.

— Она ваша дочь, профессор? — спросил китаб.

— Внучка, вообще-то, — добродушно возразил Квинн. — Немногим старше тебя, юноша. Могу предположить, ты гадаешь, сколько мне лет?.. Сто семнадцать, не утруждай себя. Эннис — дитя моей младшей дочери. Ну что же, а теперь, пожалуй, стоит поговорить о том, как ты провел эти дни, Леарза. Понравилось ли тебе у Морвейнов?

Леарза, немного обескураженный, кивнул.

— Дан Улад совсем не такой, как Ритир, — признался он. — Там все куда понятней и ближе. Наверное, я именно так и представлял себе… будущее, — Леарза криво улыбнулся. — Еще когда и знать не знал о том, что…