Борис Зеленский - Вечный пасьянс

По Зеркалу пробежала рябь, отражение заколебалось, как поверхность пруда, когда в воду падает слетевший с ветки листок, и Эрзам увидел, что на трупе иной костюм, нежели тот, в котором колдун принял последний бой. Вместо фиолетового камзола на нем теперь было что-то вроде шутовского трико серебристого цвета с кучей каких-то непонятных деталей: выпуклых блестящих пуговиц, торчащих рычажков, змеистых украшений, а голову окружал прозрачный стеклянный шар.

Эрзам перевел взгляд на колдуна.

Урзах-Толибаг улыбался мертвыми губами сквозь прозрачный стеклянный шар.

Раздалось чуть слышное звяканье. Пахнуло весенней грозой. Вспыхнуло радужное сияние. В глазах бойца завертелись и поплыли огненные колеса со сливающимися в сплошной сверкающий диск спицами, а когда они исчезли, трупа на полу не было. Эрзам остался в Зеркальном зале один. В Зеркале отражался тоже он один.

Шатаясь от потери крови, победитель добрался до игрального столика. Здесь силы его оставили, и он свалился как подкошенный.

Глава Конфедерации — бывший мясник Пелешун, казалось, состоял из одних окороков. Рука в обхвате у него была что у простого человека нога, нога — как туловище, а туловище не вписывалось ни в какие размеры. Шили на него специально, по меркам циркового портного, который имел хитрые лекала для призовых борцов. Щеки Пелешуна свисали собачьими брылями, крохотный курносый носик расплылся, утонув между щек, подбородки, ровным числом восемь, розовым жабо заменяли шею. Ни дать ни взять, чистый обаяшка живым весом в четверть тонны. При всем при том Пелешун был удивительно подвижен и сохранял ясность мысли.

В данный исторический момент он дрейфовал голышом в собственном бассейне этаким надувным плотом. Он всегда плавал между трапезами, а кушал он шесть раз на дню. Когда он не кушал и не плавал, то занимался насущными проблемами внешней и внутренней политики. Но иногда приходилось заниматься делами и во время купания.

Секретарь Пелешуна, потомственный аптекарь и светлая голова Гризалий, примостился на краю парапета. Он держал на колене непромокаемый планшет и занудно гнусавил выдержку из циркуляра секретной службы:

«…и тогда бывший селянин, а ныне дезертир по прозвищу Сталыга, призвал собравшихся на сходку в Шоэльском лесу жителей окрестных деревень сбросить ярмо поставок военного времени и перейти к открытому неповиновению решениям земельной коллегии Конфедерации. К прискорбию, отмечает далее наш соглядатай, присутствующие громкими возгласами открыто выразили свое одобрение, решив в дальнейшем не ограничиваться одним лишь гражданским неповиновением, а организовать повстанческую армию из дезертиров обеих воюющих сторон, благо оружия по лесам достаточно, и в условиях затянувшейся позиционной войны правительству будет не до того, чтобы бросать фронтовые части на подавление мятежа. С тем и разошлись…»

— Это все? — спросил подплывший к бортику Человек-Надувной Плот.

— Нет, не все, — сказал Гризалий. — Третьего дня отряд Сталыги напал на вербовочный пункт в деревне Загрибаны, перебил охрану, а рекрутов увел под свои знамена!

— Куда смотрят доблестные жандармы? — задумчиво произнес Пелешун и полотенцем, которое предупредительный секретарь с готовностью подал, принялся сушить мокрые пряди, обрамляющие лысину. — Помнится, на днях мы выдали на нужды лесной жандармерии кругленькую сумму. И этим обстоятельством был весьма огорчен Друг Меешли. Его армия попала в окружение и требует постоянных дотаций в виде боеприпасов, медикаментов и продовольствия. Все это можно перебросить только по воздушному мосту, а Лига Свободных Пилотов заломила несуразную цену!

— Друга Меешли можно понять, все-таки Советник по снабжению. Но дело Сталыги важнее, Друг Пелешун! В аграрных районах подспудно вызревает недовольство политикой Конфедерации, и отряд Сталыги — только первая ласточка! Советник по лесной жандармерии просит о помощи: хотя бы две дивизии с фронтовым опытом и бригаду дискретной артиллерии, прекрасно зарекомендовавшей себя в ходе кровопролитных боев за Халанские болота!

Пелешун фыркнул.

— Так я и дам ему нашу новинку. Против дезертирских дробовиков хватит и жандармских пулеметов!

— У дезертиров, Друг Пелешун, не только дробовики. Во время налета они использовали и гранатометы, и трофейные пулеметы системы «аддиг», и даже броневик на воздушной подушке!

— Вот как?! Это меняет дело. На вечернем заседании оборонной коллегии придется поставить вопрос о своевременной помощи жандармерии. Друг Гризалий, внеси-ка это в реестр первоочередных задач! А что там у нашего противника происходит?