Генри Олди - Книга магов (антология)

Волхв, помнится, «синергизмом» ругался.

Не прошло и недели, как приблизил к себе герцог тихого человечка, Гастона Зноваля. Внешностью или знатностью Зно-валь не блистал, а посему имел ум острый и практичный. Следуя его советам, герцог разогнал половину свиты, резко уменьшив число дармоедов при дворе. Не без участия того же Зноваля главный казначей был подвергнут допросу и сознался в казнокрадстве. Вора прилюдно утопили в тихом омуте, имущество отписали в казну, увеличив ее втрое, и государь заметно повеселел.

Первые результаты вполне удовлетворили герцога. Кликушам благосклонно велели «продолжать в том же духе». А как снизойдет Ползучая Благодать на герцогство в полной мере — и о награде поговорим.

О своем обещании Вольдемар Везучий не забыл. Через два года он женился на Жанне Фламбардской, заполучив в приданое три графства с судоходной рекой, и вновь пригласил кликуш в замок.

Результатом этой аудиенции явились два знаменательных указа. Первым, к великой радости сорентийцев, отменялись замковая и пивоваренная (кроме светлого крепкого) подати. Вторым же указом государь взял кликуш под покровительство. Им дозволялось раз в год проводить «пакостные турниры» — ибо «сие заложено в их природе, и вины их в том нет». Единственно, кликушам запрещалось «необратимое членовредительство, насылание хворей неизлечимых и порча имущества на сумму более двухсот бинаров».

Победительницу одаривал государь, а пострадавшим гражданам выплачивалась компенсация из казны.

После оглашения указов народ связал грешное с праведным и уразумел, кто поспособствовал снижению налогов. Кликуш перестали сторониться. Пострадать от них на «пакостном турнире» теперь почиталось за честь: и повод для разговоров на год вперед, и казенная компенсация. Ими даже хвастались перед приезжими:

«У нас, мол, чудо-бабы, а у вас — хрен с редькой!»

Франческа Бубчик родилась в благословенную пору, когда герцогский указ о кликушах действовал уже сорок лет. Детство Франечки было, считай, безоблачным. Девочки принимали ее в свои игры, мальчишки исправно таскали за косички. Вечерами бабушка Роза, души не чаявшая во внучке, рассказывала сказки, похожие на правду, и бабьи сплетни, похожие на сказки.

С пятнадцати лет девушка стала принимать участие в «пакостных турнирах». В семнадцать — впервые выиграла, получив награду из рук государя. И стремительно — на радостях, что ли? — выскочила замуж по большой и чистой любви.

Семейное счастье длилось недолго. Герцог объявил поход на Верхний Йо — тамошние горцы вконец обнаглели, укрывая овец от переписи скота! — и Яцек, как ни отговаривала его молодая жена, записался в ополчение. Ходил веселый, хвалился: вернусь с трофеями! Хотела Франческа удачу мужу накликать, да истратила незадолго до того «кубышку».

Из похода Яцек не вернулся. Там, в горах Йо, и схоронили. Год Франческа носила траур. К ней не раз засылали сватов, но красавица вдова отказывала. Все Яцек снился: веселый, гордый, мертвый.

Сердцу не прикажешь.

Через семь пустых, скучных лет объявился в Соренте чужой человек. Купил заброшенный дом на окраине, где и поселился, приведя обветшалое жилище в порядок. Из дома выходил редко, с соседями держался на расстоянии; одним своим видом нагонял на людей тоску.

Прозвали его — Смурняк.

Именно Смурняка выбрала Франческа «мишенью» на очередном «пакостном турнире». Цепочка мелких бед, приключившихся с чужаком, выглядела произведением искусства. Ну, поскользнулся человек возле скобяной лавки да в лужу упал — бывает. Весь в грязи изгваздался. Так хозяин лавки невесть что решил, когда грязный Смурняк в дверях объявился. За восставшего мертвяка принял. Заорал благим матом, примчались сыновья, взяли «мертвяка» в освященные колья. После извинялись: затмение, мол, нашло.

А толку?

К вечеру лекарь, будучи в подпитии, ушибы Смурняку ошибочной мазью лечил. На беднягу чесотка напала — спасу нет! Короче, Франческа честно награду заработала. Смурняку из казны ущерб компенсировали. А через день-два он возьми и заявись в дом кликуши.

Франческа решила: скандалить пришел. Стыдить или денег выдуривать. Ан нет, повел себя гость вежливо. Представился честь по чести, назвался Иосифом Бренном из Реттии. Слово за слово, пригласила Франческа Иосифа в дом, угостила чаем с ватрушками. Сама не заметила, как за разговором время пролетело, уж смеркаться начало.

Бренн расспрашивал о таланте кликушеском, о турнирах — внове это для него было. О себе говорил мало. Когда же начинал, все лоб чесал, меж бровями. Тоской от него — чудные дела! — не веяло. Напротив, лицо Иосифа временами озаряла мягкая улыбка. Когда же он собрался уходить, Франческа возьми и брякни: