Станислав Грабовский - Очень гадкая книга

— Неизвестно, где они.

— Это провал. В моём случае ошиблись с количеством детей. Не представляю, что с нашими произошло. Мне кажется, что скоро нас попросят вернуться.

Я решил, что неплохо было бы пообщаться сейчас с Седым, ответил на «трезвонящую» внутри меня систему и приветствие Седого.

— Я только что узнал, — говорю, — ещё одну неприятную новость.

— Если бы не уклонялся от контакта, узнал бы её не только что.

— Я говорил, что следует ожидать неприятностей? Вот и неприятности. Так что случилось? Где одиннадцать команд?

— Мы пока не знаем. Мы не можем найти их ни среди живых, ни среди мёртвых. Между прочим, половине из них ты, может быть, обязан своим спасением. Кое-кто из вас умудрился совершить мясорубку, куда более серьёзную, чем то, что сделал ты. Мы только после пяти пар приняли решение регулировать у вас химические составы крови. Думаю, ты уже почувствовал воздействие этого. Как считаешь, насколько колоссальным вредом для психики это является?

— Я бы справился!

— Хрена с два. Никто из них не справился, не остановился. А вот те, кому посчастливилось, как тебе, сейчас живы и здоровы. Но, если вы и дальше продолжите уклоняться от сбора доказательств в пользу нахлынывающих на вас импульсов возмездий, и если снова и снова станете задействовать искусственное регулирование нервной системы, вы рискуете потерять стержень личности. Предупреждаю вас о том, о чём предупреждать, знаю, не надо.

— Ладно. Попытаемся быть сосредоточенными на задаче.

— Сегодня ты собрался к министру. Может, дома побудешь?

— Всё в порядке. Я не устал.

— Ну, смотрите.

Вечер мы распланировали следующим образом. Манай должен был вывести девочку из подвала и отвезти её к машине, на которой мы с ним собирались ехать. Но Манай не поедет, а договорится с министром, что отправит к нему своё доверенное лицо. Чтобы всё прошло без заминок, доверенное лицо назовёт пароль. Мы с Сержантом, на всякий случай, будем находиться в постоянной связи, чтобы он слышал, что происходит вокруг меня, и по мере возникновения ситуаций, помогал мне необходимой для разрешения конкретного случая информацией, которую будет тут же вытаскивать из Маная.

С девочкой я отъехал от дома на метров двести и остановился.

— С этого момента всё плохое позади, слышишь? — спросил я её.

Ничего, кроме недоверчивости, в её глазах прочесть было нельзя. Я смог расшевелить потрёпанное психическое состояние девочки, пообещал и ей, что сегодня они со своим другом уже пообщаются, если всё будет устроено лучшим образом, и к дому министра мы уже подъезжали сообщниками.

— Веди себя так, как ты бы вела себя, если бы тебя привёз сюда Манай, — напомнил я ей, когда мы стояли перед отъезжающими в сторону воротами частного особняка министра.

Я уже видел несколько раз ритуал, как сюда привозили детей, поэтому восемь охранников во дворе для меня не явились неожиданностью и страха во мне не вызвали. В дом я пойду с каким-нибудь одним из них.

— Меня никто не спросил пароль, господин министр, — сказал я, когда предстал перед тем.

— Тебе надо сказать его мне.

Я назвал.

— Пойдёт, — сказал он.

Я рискнул.

— Господин министр, я хочу работать с вами без посредников. Помимо того, что Манай скоро допрыгается, он просто мне не совсем приятен, и я боюсь, что он скоро слетит с катушек и всех сдаст. Я гарантирую вам порядочность и качественное внимание, вы понимаете, о чём я? (Думаю, он сам додумал здесь, что ему понимать, и, соответственно, с охотой понял). У меня есть выходы на естественные продукты, есть свои врачи, свои тренеры, в сравнении с которыми Манай не существует на этой планете. Я долго копил связи и возможности, чтобы выложить их перед таким человеком, как вы, с такой властью, какая у вас. Я разделяю все ваши взгляды на жизнь, на смерть и всё остальное, вы понимаете, о чём я. Я собираюсь стать вам отменным партнёром, и другом, если позволите. Если вы согласитесь, уже завтра эта девочка, — я указал на стоящую рядом, которую привёз, — может быть заменена одной из этих.

Последнюю фразу я сказал, потому что по глазам министра понял, что от колебаний он перешёл к размышлениям, а значит, стоило замолчать, но пресечь размышления (я тут же придумал) созерцанием фотографий. Я достал телефон и стал перебирать на его дисплее фотографиями детей.

— Ты ещё не поздоровалась со своим господином, — обратился я к девочке (мы разыграли эту сцену, заранее договорившись, что она постарается не здороваться до последнего момента).