Ян Вирин - 23-й век

Наступило молчание. Все присутствующие зашептали, зашелестели своими портфелями, заёрзали на стульях.

— Почему вы не рассказали нам об этом раньше? — злобно огрызнулся Гиринг на чиновника. Ему не нравилось, что роль главы заседания перешла к Симону.

— Никто не интересовался…

— Я заинтересован… — сказал Симон Геруэт — После заседания подойдёте ко мне, Ксилер, хорошо?

— Конечно, Симон.

Странно… Чиновник обращается к глав-председателю просто по имени… что они друзья, что ли? — подумал Сандемо. Он немного успокоился, хотя его рука всё ещё лежала на пистолете.

— Какие ещё будут предложения? — спросил Гиринг. У него у самого было предложение, но он хотел приберечь его напоследок, как делают со вкусностями, приберегая их к концу трапезы.

Зал погрузился в молчание. Все ждали какого-то предложения, но никто не осмеливался высказаться, дабы не быть осмеянным на таком форуме.

После минутного молчания Гиринг заявил:

— Если ни у кого нет предложений, то я сам выскажу своё мнение по этому вопросу — он опять поглядел на Симона, который одобрительно покачал головой. Всем было понятно, что сама идея исходит от председателя, а её исполнителем будет Гиринг.

Космическая атака — подумал Сандемо. Он слишком хорошо знал этого дьявола! План Сандемо не сработал — запрограммированный математик не связался с ними. Гиринг решил всё равно атаковать, даже без отключения щитов.

— Пришло время захватить ККА нашими силами! — Гиринг символически встал, как бы показывая, что ЧМ смогут сделать задуманное им.

За столом зашептались, прозвучали негромкие возгласы. Потом тот же чиновник, который вносил предложения, спросил:

— Фон-Гиринг, вы же говорили, что даже правительство не в состоянии причинить вред станции ККА. Как вы собираетесь…

— Я этого не говорил… ККА не боится правительства. Это совсем не значит, что она не должна бояться нас. О нас она не подозревает! В этом наша сила! Мы — ЧМ — секретная армия Сената, сюрприз это самое главное в поединке. Если противник не ждёт удара, то он его пропустит.

Видимо этот ответ не удовлетворил чиновника, и он уже собирался задать ещё какой-то вопрос, как вдруг Симон Геруэт встал со своего стула и сказал:

— Мы с вами должны тщательно разработать план атаки станции. Наш прежний план сорвался… — при этих словах он косо посмотрел на Сандемо и Ренукетуса. Те же сидели спокойно, сложа руки на груди.

Всё понятно… Симон сам занялся военными действиями. Это плохо кончится — подумал Сандемо.

Он запрограммирован! — всё, что успел сказать ей Рентон. Как запрограммирован? Он что, робот?

Мишель не понимала, как человек может быть запрограммированным, и ей казалось, что Рентон что-то перепутал. Хотя сегодня утром в больнице он был совершенно серьёзным. Но как?

Она уже побывала у Глаза и доложила ему о своей встрече с Канилабой. Не было, что докладывать, но всё же это надо было сделать.

Теперь она торопилась на очередную встречу с Рентоном в киоске, около мед-отделения, там где они уже побывали сегодня утром.

Её очень заинтересовали слова Рентона — он запрограммирован. Каким образом?. Ну ничего… скоро я всё узнаю.

Она уже поднялась на десятый этаж. Лифт остановился. Открылись двери.

Её прямо кидало в дрожь от волнения.

Мишель бежала по длинному коридору, ведущему к киоску — их секретному киоску. А вот и он… Рентон, сидит и о чём-то думает.

Рентон только что вышел из мед-отделения и сразу же связался с Мишель. Опять-таки под предлогом какого-то вопроса, он назначил ей встречу в киоске, для связи он пользовался их секретным передатчиком.

— Привет! — чуть ли не крикнула Мишель, усевшись около своего друга.

В ответ Рентон просто покачал головой, в знак неодобрения такого всплеска эмоций. Рентон всегда говорил: Эмоции предают человека… очень опасно давать им выход наружу.

На этот раз народу в киоске было меньше, ведь уже почти что наступил вечер — с одной стороны меньше свидетелей разговора, с другой вероятность, что какой-то конкретный человек уловит его смысл, была больше.

Рентон написал несколько слов на передатчике и поставил его на стол так, чтобы написанное смогла прочесть только Мишель, а вслух спросил:

— Как у вас дела, доктор?

На маленьком экране высвечивались буквы: У Канилабы два сознания…как я тебе и говорил. Он запрограммирован. Второе сознание, к которому в данный момент у него нет доступа, и является его программой.