Ян Вирин - 23-й век

— «Хорошо» — послушалась Мишель.

У Майкла ещё болела голова от парализатора, и он никак не мог прогнать эту боль. Они уже подъезжали к её дому, так что Майкл приготовился к высадке.

— «А как ты думаешь, Майкл, мой отец может быть живым?» — вдруг спросила Мишель.

— «Вряд ли» — кратко ответил Майкл — «хотя если они им так интересуются, как ты рассказывала, то всё может быть… хотя вряд ли» — подумав ещё раз ответил Майкл.

Глаза Мишель потускнели, и она глубоко вздохнула. Машина остановилась и надо было выходить.

— «А всё-таки было бы здорово если …»

— «Пошли Мишель, пошли»— прервал её Майкл, и выполз из машины.

Мишель и вправду сильно рисковала тем, что предложила Майклу скрываться у неё дома — ведь полиция могла обыскать ближайшие районы и найти преступника у неё дома. Тогда ей бы не поздоровилось. Но она не могла ничего с собой сделать, она обязана была помочь ему, почему — сама не понимала.

Украдкой они зашли домой и закрыли за собой дверь. Майкл, совсем обессилев, рухнул на диван.

— «У вас есть какая-то секретная комната, вроде убежища, потайник что ли?» — еле слышно проговорил он.

«Ммм…на крыше тебя не найдут. Там есть что-то вроде комнаты».

Они поднялись на крышу, и Мишель показала Майклу комнату.

— «Можно её благоустроить…»

— «Ничего страшного» — оглянувшись на Мишель сказал Майкл — «я жил и в более необустроенных местах» — Майкл вспомнил, как он неоднократно скрывался от полиции, ещё там, в своём блоке Д. Как он ночевал несколько ночей подряд в подвалах, сломанных водосточных трубах, на ледяных шахтах и в подземных переходах. Это всё было до того, как организация «кибергов» окрепла, и он, «Одинокий Волк», стал одним из главных её членов.

После мгновенного забытья Майкл очнулся и начал потихоньку наводить порядок на чердаке.

— «О чём ты думал?»

— «Когда?» — Майклу всегда не нравилось, когда его спрашивали о его мыслях — он считал, что его мысли это его собственность, и что ни у кого нет права посягать на неё.

— «Ну сейчас, я заметила что ты …»

— «Да так, ни о чём» — он прервал её и продолжил убираться.

Мишель хотела как-то привлечь к себе внимание, но не знала как. Она потопталась на месте, а потом сказала:

— «Давай я тебе помогу убраться здесь, ведь ты наверное устал…»

— «Не надо, я просто хочу остаться наедине, сам с собой. Мне надо всё как следует обдумать, так как я нахожусь в затруднительном положении, тебе это понятно?» — Майкл высказал это с такой грубостью, что Мишель захотелось заплакать, но она удержала себя.

— «Ну и думай сам с собой! Завтрак — в семь часов утра! Понял?» — она захлопнула дверь и быстрым шагом спустилась вниз.

Майкл понял, что был не прав, но извиняться сил не было — он был сильно изнурён от парализатора, ведь эта штука так действует на голову… ужас!

Мишель конечно же обиделась, ведь мало того, что она вызволила его из тюрьмы, так она ещё и нашла ем укрытие, временное, но всё равно укрытие, а он! Как он её благодарит? Тем, что кричит на неё, и просит остаться один?

И тут вдруг Мишель задумалась, почему это ей надо было обязательно быть с ним, ведь этого она добивалась. Она своё дело сделала — спасла его и нашла ему комнату. Почему её хотелось подольше побыть с ним, помочь ему, в конце концов просто поговорить. Немного пораздумав, она решила, что так она выражает любовь к своему отцу, ведь Майкл всё-таки его давний друг. Смирившись с этой мыслью, она пошла спать — скоро надо было уже идти на работу.

А что будет утром? Какой скандал устроит мать, когда узнает о незваном госте? Об этом ей не хотелось думать.

— «Что?» — крикнула во весь голос Ланда — «он здесь?»

— «Не кричи, ты его разбудишь. Его весь день держали в парализаторе, и он сильно устал — дай ему поспать по человечески!»

— «О господи, помилуй! Почему? Почему? Ты что, с ума сошла, что ли? Запускать в дом человека, который находится во все-блоковом розыске. А ты подумала, что будет, если его здесь найдут?» — не могла успокоиться мать.

— «Да успокойся ты, наконец!» — в свою очередь крикнула Мишель, да так крикнула, что Ланда тотчас замолкла и с изумлённым лицом застыла на месте.

Они обе перевели дух сорванный криками, и Мишель уже более спокойным голосом, начала объяснять:

— «Я обязана была это сделать, ведь в том, что его поймали есть и наша вина — мы его прогнали из дома, точнее ты его прогнала из дома, и из-за этого он был вынужден искать убежище.