Максим Бочковский - Нераскрываемые преступления

«Чертовы медики! Они же не об обезьянах говорят! Это же некогда живые люди».

Усмехнулся.

«Обезьяны. Неужели всё в этом деле будет упираться в обезьян»?

Тут зазвонил телефон.

— Идиот у аппарата, — заявил Томченко.

— Здравствуйте! Умный подполковник Гиреев говорит. Приезжайте, тут ваш гамадрил девку трахнул.

— Чего? — рявкнул Сергей, приложив трубку к другому уху.

— Вступил в половое сношение с человеческой особью женского пола, — пояснил собеседник.

— Хорошо. То есть плохо. Где вы, чёрт возьми?

— В отделении. Записывайте адрес.

Заглянув в кабинет подполковника милиции, Томченко увидел сидящую за столом девочку лет шестнадцати-семнадцати. Глаза её плотно обмотаны окровавленным бинтом.

«Слепая, — понял Сергей. — Причём ослепла недавно, судя по неловкому повороту головы на звук открываемый двери».

Гиреев жестом попросил следователя из Москвы подождать секунду за дверью. Томченко кивнул и удалился.

Скоро подполковник появился, поманив его пальцем. Сергей поднялся и прошёл за ним. После просторного кабинета Артемьева, к которому он привык, этот показался ему собачей конурой. Следователь даже испугался, на миг представив, что Гиреев способен читать мысли. Если подполковник в этом походит на него, то за нелестное высказывание о рабочем месте может горло перегрызть. Но, а вообще, чего бояться, если это и вправду халупа даже по сравнению с кабинетами Московских подполковников, у которых Томченко часто бывал по работе. С другой стороны, сейчас он припомнил один случай: заместитель Генерального прокурора однажды зашёл в его, Сергея, кабинет по делу. Они обговорили все детали и, уходя, Артемьев бросил через плечо: «Слушай, друг, как ты здесь работаешь? Тут же не развернуться?» Так что — кто к чему привык. Возможно для Гиреева, это помещение с маленьким столом и ущербным гербом за спиной, самое лучшее в мире. И так оно и должно быть, конечно.

Томченко присел рядом с потерпевшей. Та вся дрожала. Он с неодобрением посмотрел на подполковника, мол: «Как вы её допрашивали? Она вам кто — обвиняемая?». Хозяин кабинета пожал плечами: «Ничего такого я не делал. Я же вам не вампир».

— Здравствуй, — ласковым тоном начал Сергей.

— Здравствуйте.

Кажется, у него получилось. По крайней мере, бедняжка расслабилась. Надо бы закрепить успех. Томченко взял её за руку.

— Ты можешь говорить?

— Да, могу.

— Что произошло? Ты видела, кто это сделал?

— Нет. Осколки от разбитого стекла…

Девочка снова сжалась в комок.

— Понятно, — кивнул Сергей.

— Мы с моим парнем… были, а потом…

— Понятно, — повторил Томченко и встал. — Думаю, допрос окончен. Вы отвезёте её?

Не успел Гиреев ничего ответить, как Катя вдруг вскочила.

— А можете вы это сделать? Пожалуйста!

Подполковник отвернулся и краем глаза увидел, как недобро взглянул на него следователь из Москвы.

Серебристая шестёрка остановилась возле одноэтажного дома по виду явно состоятельного хозяина. Почему-то Томченко пришла в голову старая песня группы «Песняры»:

Видимо свободная ассоциация. По крайней мере, резного палисада здесь не наблюдалось.

Сергей заглушил двигатель, и собрался помочь Кате выйти. Однако девочка отвела поданную ей руку. Он понял — грядёт разговор. Очень важный разговор. Потерпевшая молчала. Томченко не торопил. Он терпеливо ждал, откинувшись на водительском месте.

— Вы работаете с ним? — шепнула она.

Сергей понял — речь идёт о Гирееве. Кивнул.

— Он страшный человек!

— Почему ты так решила? — тоже переходя на шепот, спросил он.

— Ему надо, чтобы я ничего не говорила… об этом… ну…

— Об изнасиловании?

— Он говорил, что мне придётся делать, чтобы доказать… как он сказал… Факт. Что я буду раздеваться перед комиссией какой-то. Меня будут осматривать… А меня будут осматривать?

Сергей сглотнул. Он не слышал собеседницу. Его куда больше озаботило странное поведение подполковника. Всё больше и больше складывалось впечатление, что тот бойкотирует расследование. Кажется, Катя истолковала его молчание по-своему. Кивнула и потянулась к ручке двери.

В этот момент из дома выбежал разъярённый мужчина. Было видно, что он разъярён по тому, как оттолкнул от себя женщину, выбежавшую следом.

— О-па-па, — проговорил Томченко, глядя на происходящие.